Джеймс Типтри-мл. - «Если», 2000 № 08

Валентин и Джоб стояли потерянные. Упав без сил, Кристи разразилась горьким смехом.

— Дошли… Это я понимаю — дошли…

— Не мешай, — бросил Эрвин. — Я считаю.

Он больше ничего не сказал за весь вечер и не пошел ловить головастиков. Но утром подозвал Кристи и указал на восток.

— Ничего не замечаешь?

— Нет.

— Острова сдвинулись. Я так и думал, что это просто обрывки болотного ковра. Они плавают.

— Собираешься переплыть на ту сторону на острове? Ты правда сумасшедший?

— Что, очень заметно? — улыбнулся Эрвин.

Кристи не приняла шутки.

— За один день не переплыть, а ночью нас отнесет назад. Если эти острова вообще двигаются, то их мотает туда-сюда. Ночью ветер дует с материка, днем — на материк.

— Умница, — похвалил Эрвин. — Это бриз. Если мы сумеем днем замедлить дрейф острова, общий результат будет в нашу пользу. У тебя есть иное решение?

— Идти на север! Когда-нибудь эта полынья кончится!

Эрвин покачал головой.

— Скорее кончатся наши силы. Еды нет, и дождей нет, как назло. Нельзя все время пить соленую бурду — опухнем и умрем.

— На Гнилой мели живут подолгу…

— Наверное, они тоже как-то собирают дождевую воду. И еще они едят человечину, а мы вроде больше не собираемся… Или собираемся?

— Нет! — крикнула Кристи. — Ни за что!

Всколыхнулась потревоженная память, кошмарное видение явилось наяву: ночь, треск кустов, тяжелое дыхание, свист бичей, крики, хрип и кашель… и старожилы Гнилой мели, грязные, голые, покрытые нарывами человекоподобные существа, стайные хищники, добытчики двуногой дичи… И зачем только Эрвин напомнил о них? Нельзя превращаться в таких существ даже ценой сохранения жизни. Лучше смерть, какой бы она ни была: медленной — от голода, или быстрой — в желудке болотного хищника.

— Ладно, — сказала она, тяжело дыша. — Говори, что ты придумал. Пока что мы здесь, а твои острова вон где.

— Мы вырежем остров сами. Думаю, ковер под нами не толще метра. Работа тяжелая, но выхода все равно нет. У нас есть топор и два ножа. Нам нужен очень небольшой островок, чтобы только держал четверых… или троих, если ты отказываешься плыть.

— Четверых, — решительно сказала Кристи. — Черт с тобой, я согласна. Когда начнем работу?

— Прямо сейчас.

На рассвете Эрвин столкнул в воду сооружение безобразного вида и сомнительной эффективности — все тот же помятый ящик с двумя шестами, привязанными к боковой стороне для плавучести и устойчивости. Черпнув черной воды, ящик лег набок и исчез с поверхности. Шесты остались на плаву. Медленно-медленно натягивалась веревка, привязанная другим концом к обломку шеста Кристи, на две трети вбитому в островок. Натянулась. Обломок шеста чуть накренился. Теперь оставалось только надеяться, что от самодельного плавучего якоря будет какой-то прок.

За ночь островок отнесло от мыса довольно далеко, но восточный берег, казалось, ничуть не приблизился. Измученные люди приняли этот факт почти равнодушно.

Островок имел треугольную форму, был мал и не любил, когда кто-нибудь подходил к его краю. Под тяжестью пяти-шести человек он наверняка затонул бы, но четверых держал сносно. Никто не заикнулся о том, что его надежности вовсе не помешали бы более солидные размеры. Даже ноющий Валентин не трогал эту тему, хорошо помня вчерашний каторжный труд и тупое отчаяние: не успеть до ночи, не успеть…

Успели. Выиграли один день.

— Я дежурю первый, — объявил Эрвин, зевнув с прискуливанием, и потер воспаленные глаза. — Остальным предлагаю лечь спать. Кстати, парусность будет меньше. Вторая смена — Кристи, далее Валентин, за ним Джоб.

Вскоре он привалился спиной к шесту и сам задремал. Веревка оставалась натянутой, а это значило, что все идет как надо.

Он очнулся, когда похожее на раскаленный медяк солнце уже перевалило через зенит, и с беспокойством огляделся. Все спали. Высоко в небе кружили две черные твари; на воде было спокойно. Мыс немного приблизился и сместился вбок. Несмотря на плавучий якорь, плот все-таки мало-помалу сносило на запад.

По идее уже наступило время дежурства Валентина, но Эрвин решил разбудить Кристи. Пусть нытик выспится, от этого всем будет только польза.

Кристи спала на спине, и многодневная, не раз возобновленная защитная корка грязи на ее лице растрескалась под лучами солнца. Проснувшись, она первым делом захотела умыться.

— Кровососов здесь уже нет…

— Кому что, — философски заметил Эрвин. Он хотел добавить еще что-то, но смолчал.