Джеймс Типтри-мл. - «Если», 2000 № 08

Крик Эрвина разбудил Кристи. В забытье, больше похожем на голодный обморок, ей чудились Счастливые острова. Она никогда не видела их, но была уверена, что это они. Там было синее море, и белый песок нестерпимо сиял на солнце, а от морских водорослей пахло йодом, а не гнилью. Разве обязательно надо куда-то идти, чтобы оказаться там? Достаточно просто закрыть глаза…

— Умереть с голоду вам здесь не дадут, и не надейтесь, — зло сипел Эрвин, безжалостно разрушая сладкие сны. — Эти стервятники не станут дожидаться, когда мы помрем, им вполне достаточно, чтобы мы не сумели отбиться…

Прошло еще двое суток, прежде чем ветер и волны все-таки подогнали островок к западному краю полыньи. Ночами все трое бодрствовали и, несмотря на плачевное состояние островка, почти все время стояли на сыром ветру, распахнув на себе грязное тряпье, чтобы создать хоть какую-нибудь парусность; днем спали или просто лежали ничком.

На рассвете третьего дня они перебрались на берег, и зыбун показался им надежной твердью. Хотелось плясать. Хотелось гладить и целовать гнилые водоросли. Джоб плакал и смеялся. Даже последовавшая сразу после высадки атака двух крупных змей не сразу погасила лихорадочное возбуждение: одну змею Эрвин исхлестал бичом в лапшу, вторую Кристи насадила на острый обломок шеста и с криком ярости стряхнула в полынью, где извивающаяся тварь и затонула.

— Хорошо, что их было только две, а не пять, — немного погодя сказал Эрвин, покачав головой. — Иначе бы они до нас добрались.

Люди приходили в себя. Понемногу в затуманенные головы возвращалась одна и та же мысль: сколь мала одержанная победа по сравнению с оставшейся частью пути! Счастливых островов нет и нет, а частные успехи никогда ничего не решали…

Кристи не смотрела в глаза. Джоб сплюнул и безнадежно помотал головой.

От опасного лихорадочного возбуждения до гибельной апатии только один шаг, и этот шаг нельзя было дать им сделать.

— Сколько осталось веревки? — грозно спросил Эрвин. — Всего-то? Мало. Обрывки есть? Вяжи их вместе. Идем одной связкой. Джоб, ты впереди. Кристи, отдай ему шест и возьми нож. Мне хватит бича.

Весь день сеял мелкий дождь, и пришлось взять направление по компасу, надеясь, что он все-таки не слишком врет в этих местах. За день прошли всего ничего, зато кое-как насытились: крупные жирные головастики изобиловали в мелких лужах. Серые твари отстали, язычников не встретилось. Временами нападали змеи, но до кожи не добрались и никакого ущерба не нанесли.

Следующий день оказался похожим на предыдущий, с той разницей, что к вечеру добрались до купы чахлых кустов, росших прямо на зыбуне, и заночевали хотя и под дождем, но все-таки не в луже. Одна зажигалка еще действовала, но костер развести не удалось: насквозь сырые прутья категорически не желали гореть.

Как и вчера, Эрвин и Кристи легли, обнявшись. В двух шагах от них кашлял и постанывал Джоб — первый дежурный в эту ночь. Болото слабо фосфоресцировало. Крошечным светящимся организмам не было никакого дела до сорока миллионов человек, топчущих единственный материк планеты и выбрасывающих в заболоченное окраинное море свои человеческие ошметки. Всесильное болото могло даже позволить им пожить подольше — себе на забаву.

— Смешно подумать, — шепнул Эрвин, убрав с уха Кристи слипшуюся сосульку некогда рыжих волос. — Когда-то я считал это правильным.

— А? Ты о чем?

— Об изгнании из социума, принятом на Хляби. Социологи до сих пор спорят о том, что такое приговор: наказание ли, предостережение остальным, искупление, шанс задуматься, а может, просто-напросто тривиальная месть общества индивиду? Странно, но мне всегда была по душе социальная защита. Нет преступника — и общество защищено от него, а куда он делся, в сущности не так уж важно… Честное слово, прогулка к Счастливым островам вместо луча в затылок представлялась мне прямо-таки благородной гуманностью! Я не шучу.

— А теперь? — равнодушно спросила Кристи.

Эрвин долго молчал.

— Расскажи, как ты убила своего муниципального инспектора.

— Зачем тебе это знать?

— Просто хочется.

— Ножом… Он визжал, как свинья… Ты не хочешь узнать, за что я его убила?

— Я знаю. Он привез тебя на Хлябь, сулил златые горы и положение в обществе, на самом же деле завез в гнилую дыру и в конце концов бросил или уступил кому-нибудь. Так?

— Откуда ты только все знаешь?

Кристи показалось, что Эрвин улыбнулся, прежде чем ответить: