Джеймс Типтри - Райское молоко

Джеймс Типтри-мл

РАЙСКОЕ МОЛОКО

Перевод с англ. Л. Терехиной, А.Молокина

Она прижалась к нему упругой маленькой грудью. Разгоряченная, обнаженная, она лежала на нем, широко раскинув ноги и обволакивая все его тело. Он корчился под ее тяжестью, а потом отполз к выгребной яме, и его стошнило.

- Тимор! Тимор!

Это было не его имя.

- Прошу прощения. - Рвотные спазмы опять сотрясли его тело. - Я же говорил тебе, Сеул.

Она, искренне удивленная, сидела там, где он ее бросил.

- Ты не хочешь меня? Но все на этой стоянке...

- Прошу прощения. Я тебя предупреждал. - Он начал натягивать свою серую фуфайку с длинными рукавами. Ткань на локтях была собрана буфами. - В этом нет ничего хорошего. И никогда не будет.

- Но ты же человек, Тимор. Как и я. Неужели ты не рад, что тебя спасли?

- Человек. - Он сплюнул. - Ни о чем другом ты и думать не можешь.

Она тяжело дышала. Он натягивал длинное серое трико, заложенное в складки на коленях и щиколотках.

- Что они с тобой сделали, Тимор? - Она сидела, раскачиваясь из стороны в сторону. - Как они любили тебя, если ты после этого ничего не можешь? - причитала она.

- Их надо видеть, Сеул, - упрямо произнес он, поправляя свои лацканы сизо-серого цвета.

- Они так вот и выглядели? Все серые и блестящие? Именно поэтому ты так одеваешься?

Он повернулся к ней, коренастый парень во всем сером, на застывшем лице горящие глаза.

- Я ношу все это, чтобы спрятать свое толстокожее человеческое тело, - заметил он, - чтобы меня не тошнило. По сравнению с ними я был - Кротт. Да и ты тоже.

- О-о-о...

Его лицо смягчилось.

- Если бы ты их только видела, Сеул. Высокие, словно столбы дыма. И они все время развлекаются, как- ты не можешь себе представить. Мы не... - Он замолчал, теребя свои серые перчатки, содрогнулся. - Они лучше всех детей человеческих вместе взятых, - с горечью сказал он.

Она ощупала себя, сузила глаза.

- Но они же мертвые, Тимор! Мертвые! Ты сам мне говорил.

Он замер, отвернувшись от нее, держа в руке серую тапку.

- Как они могут быть лучше людей? - настаивала она. - Все знают, что есть только люди и Кротты. Я вовсе не думаю, что этот твой Кротти - рай, я считаю...

Он рванул ручку замка с секретом.

- Тимор, подожди, Тимор!

Ее крик, а она выкрикивала чуждое ему имя, несся вслед за ним по ярко освещенным коридорам. Его ноги слепо несли его по сухой жесткой поверхности. Он старался дышать ровно, держа руку на замке - это помогало ему выбраться наружу.

Замедлив шаг, он обнаружил, что находится в одном из помещений стоянки, стоянки, которая по-прежнему была чужой для него, но. все они походили на госпиталь, на морг. Пустые саркофаги.

Пожилая женщина - Кротт - проехала мимо, глупо улыбаясь. За ней тянулся след красной перхоти, при виде которого в его желудке снова что-то шевельнулось. Местные Кротты приравнивались к слабоумным людям и принадлежали к высшей ступени развития. Карикатуры. Нелюди. Зачем вообще было пускать их на стоянки?

Гудок предупредил его о том, что впереди завод, и он изменил направление. Прошел мимо табло "Только для людей". За ним была комната для игр. Он обнаружил, что комната пуста, хотя она и была напичкана всякими грубыми аттракционами и механическими глотками, изрыгавшими то, что хозяева Галактики называли музыкой. Они так ревниво относились к своему уродству! Он миновал бар, где можно было купить Ю-4, брезгливо поморщился и вдруг услышал плеск воды.

Этот звук привлек его внимание. В раю тоже была вода... такая вода... Он вошел в бассейн.

Из воды торчали две темноволосых головы.

- Привет, новенький!

Он взглянул на мокрые, оливкового цвета мальчишеские тела.

- Он флоу. Иди к нам, новенький!

С минуту он медлил, этот новичок в сером. Потом, словно вспомнив что-то, разделся, обнажив свое ненавистное сухое розовое тело.

- Эй, да он действительно флоу.

Вода была чистая, и, хотя наводила на мысли о пороке, ему стало лучше.

- Оттава, - назвался один из юношей.

- Халл. - Они были близнецами.

- Тимор, - соврал он, переворачиваясь и омываясь в воде. Он хотел... хотел...

Он чувствовал, как в пузырящейся воде его касались оливковые руки.

- Приятно?

- В воде, - невпопад ответил он. Они засмеялись.

- Ты готов? Пошли.

Он вспыхнул. Он видел, что над ним смеются, но тем не менее последовал за ними.

В бильярдной было сумрачно и влажно. Почти приятно. Но их плоть стала горячей и скользкой, и он уже не мог делать то, что они от него хотели.