Джеймс Типтри-мл. - «Если», 2000 № 08

В самом деле, часа через два под ногами привычно заколыхался болотный ковер. За это время путники трижды видели вдали небольшие шайки аборигенов и не останавливались-, понимая, что те не решатся напасть малым числом. Марк Вонючка подтвердил: грабители и охотники за человечиной предпочитают действовать наверняка, и только самые могучие шайки вступают в схватки с противником, способным огрызнуться. Конечно, на Гнилой мели безопаснее, чем на болоте, язычников нет, и змей совсем мало, зато климат… Даже малая рана, нанесенная ножом или бичом, обязательно загноится и вряд ли когда-нибудь зарубцуется. Во всяком случае, он, Вонючка, таких случаев не знает. Бывает, от пустячной царапины люди живьем гниют, да только еще никому не удавалось спокойно догнить… Обезножишь — конец, ползи в кусты и помирай с голоду, если прежде не найдут. Когда бы с материка постоянно не гнали сюда все новых и новых дурачков, жизнь совсем была бы никуда: большие банды, вроде банды Крюка — не слыхали? — живо подъели бы одиночек, а потом принялись друг за друга… Нет, кто из новичков посильнее и при оружии, те, конечно, устраиваются. Если набрать десятка полтора верных людей, можно отбить кусок на западном побережье — встречать новеньких. Он, Марк Вонючка, далеко не из худших, и пусть его проверят в деле, он не подкачает…

— Ты пойдешь с нами, — бросил Юст.

— Куда? — Замешательство Вонючки длидось недолго. Он с ужасом уставился на восток. — Туда-а?

— Туда. И заткнись. Сто-ой!!!

Отчаянному стартовому рывку Вонючки позавидовал бы чемпион по спринту. Правда, прыти в ревматических ногах хватило ненадолго, и через полминуты пленник был настигнут и сбит с ног.

— Я не люблю повторять дважды, — процедил Юст.

— Никто… — Вонючка задыхался, растратив на рывок весь небогатый запас сил. — Никто еще не доходил до Счастливых островов…

— А ты откуда знаешь? — прищурился подошедший Эрвин.

— Никто… — Пленник не слышал. — Лучше уж здесь…

— Побежишь еще раз — и вправду останешься здесь, — сказал Юст.

— Но сначала я ударю тебя бичом, запомни. Ударю сильно, чтобы ты не так долго гнил. Я не садист. Ты понял? Повтори.

— Я пойду. — Вонючка усиленно закивал.

— Ты пойдешь первым.

У последней купы кустов остановились наломать корявых веток, чересчур ломких, чтобы послужить добротным материалом для починки уцелевших мокроступов и плетения новых взамен потерянных, но выбирать не приходилось. Ведь выходят же аборигены на болото промышлять головастиков? Выходят. И не босыми. Лучше иметь плохую вещь, чем ничего.

Еще до полудня изнемогли все. Чуть только Юст объявил привал, как люди попадали кто где. Вонючка, выбившийся из сил раньше других, моментально заснул, свернувшись вроде эмбриона. Болото здесь было почти таким же, как до Гнилой мели, и зыбун гнулся и пружинил под тяжестью тела. Уронив голову во вдавленную руками ямку, Джоб жадно хлебал соленую торфяную бурду. После ночного броска через Гнилую мель люди напоминали огромные, слабо шевелящиеся комья грязи.

— Может, ты бросишь наконец этот ящик? — едва слышно просипела Кристи, не уверенная, что Эрвин услышит. Но он услышал и отрицательно замотал головой.

Она впала в забытье, даже не удивившись тому, что ей уже не хочется ни есть, ни пить, ни жить. Только спать. Ее жалили насекомые — она не чувствовала укусов. Ей было все равно, проснется она или нет.

Однако она проснулась, когда Эрвин потряс ее за плечо, и поняла, что надо встать и идти. Валентин и Джоб уже стояли на ногах. Юст пинками будил Вонючку. Кряхтя, стараясь зря не тревожить раненую ногу, поднимался Обермайер. Солнце понемногу клонилось к закату, но до темноты еще оставалась пара часов, а значит, можно было пройти еще несколько километров и устроиться на ночевку чуть-чуть ближе к Счастливым островам.

— Вот где болото начинается, — сказал Эрвин.

За час до заката все заметили, что идти стало труднее. С каждой сотней шагов болото становилось все менее проходимым. В иных местах непрочный растительный ковер тонул под ногами, и люди шли по колено в бурой жижице. Провалился и с трудом был вытащен Джоб. Теперь уползающий за горизонт краешек солнца ясно освещал обширное топкое пространство, раскинувшееся на востоке. Где оно кончается, разглядеть не удавалось.

— Ночуем здесь, — скомандовал Юст, указав на относительно прочное место. — Завтра мы пройдем эту дрянь.

— Завтра надо повернуть, — неожиданно для всех заявил Вонючка.