Джеймс Типтри-мл. - «Если», 2000 № 08

Эрвин кивнул. На добытую пищу он старался не смотреть.

Не в силах отвести взгляд от ладони Эрвина, Кристи замотала головой.

— Я не могу их взять…

— Мне силой тебя кормить? — В голосе Эрвина прозвучала злость.

— Ешь быстрее, пока никто не видит.

Этот последний толчок разрушил хлипкую запруду гордости. В одну секунду от трех пропахших мужским потом жалких созданий не осталось и следа.

— Спасибо…

— После будешь благодарить, на Счастливых островах, — проворчал Эрвин. — А пока считай, что я это сделал из эгоизма. Сегодня ночью… придется поработать. Всем, даже Юсту. И тебе тоже. Так что шататься от голода погоди пока.

— А потом? — спросила Кристи.

— Что потом?

— Ты пресмыкался перед Юстом только для того, чтобы вместе перейти Гнилую мель? Потом мы уйдем от него, да?

Эрвин пожал плечами.

— Там посмотрим.

Треск ломаемых кустов — и луч фонарика выхватил из темноты коренастую человеческую фигуру. Над кустами возникли головы и плечи еще нескольких.

Даже многих.

В единый миг надежда обмануть карауливших рассыпалась в труху. Напрасно сделали обманный зигзаг, до захода последней из лун двигаясь к Гнилой мели наискось на север и уже при свете одних только звезд резко повернув к югу.

Начинался прилив. Зыбун медленно поднимался вместе с кустами. Влажный мох под ногами превращался в зыбучее месиво.

Веревка ослабла — Валентин подался назад. Юст выругался и сплюнул.

Выступивший вперед человек был одет в лохмотья, но все-таки не гол, чего нельзя было сказать о его спутниках. Но спутанные бороды у всех одинаково спускались на грудь, и корка засохшей грязи одинаково покрывала лица.

— Меня зовут Крюк. Просто Крюк, понятно? Я тут главный.

— Рад познакомиться, — оскалился Юст. — Ты там главный, а я тут.

— За право ступить на мою землю вы отдадите мне одну женщину, пять крепких ножей и всю веревку, — продолжал Крюк, не обращая внимания. — Ваше право жить среди нас обойдется вам еще в два ножа, два топора, семь шестов и этот ящик. Наконец, за то, что вы пытались обмануть нас и увильнуть от пошлины, вы заплатите штраф: отдадите обеих женщин, все оружие, всю одежду и все ваши вещи, кроме мисок. Миски оставьте себе.

— Ха! — бешено крикнул Юст.

— Мы не собираемся у вас оставаться, — высоким и как бы жалующимся голосом встрял Джоб. — Сами живите на Гнилой мели! Мы пойдем к Счастливым островам.

Крюк засмеялся. Загоготали, заухали, заперхали его подручные.

— Туда многие уходили, а вернулись только те, кто видел, как подыхали их дружки, — объяснил он, отсмеявшись. — Кто хочет жить, живет здесь. Мы никого не гоним и никого не держим, кроме баб. Надоело жить — иди хоть на материк, хоть к Счастливым островам.

— Это без снаряжения-то? — крикнула Лейла.

Вопрос позабавил аборигенов — в кустах снова заухали. Кто-то залился было радостным смехом с привизгом, но сейчас же подавился хриплым кашлем.

— Конечно без, — снисходительно усмехнулся Крюк под одобрительное хрюканье подпевал. — Зачем добру пропадать вместе с вами? К тебе, девка, это, кстати, не относится.

— Бери баб и дай пройти нам, — угрюмо высказался Юст.

— Нет! — Кристи дернулась и натянула веревку. Лейла зашипела на вдохе.

И снова — хрюканье в кустах.

— Не торгуйся, малыш. — Крюк картинно погрозил пальцем. — Ты знаешь цену.

Не прячься Юст в кромешной темноте — и тогда было бы ясно: он колеблется.

— Нам надо посовещаться и решить.

— Здесь решаешь не ты.

По знаку главаря вновь затрещали кусты — выломившись из зарослей, аборигены Гнилой мели споро и привычно брали новоприбывших в кольцо. Их было десятка полтора. Только один из них приволок с собой самодельную пику из шеста и ножа — прочие поигрывали бичами.

— Режь веревки! — неожиданно и дико закричал Эрвин. — Ничего не бросать! Сдвинься теснее!

Валентин едва устоял на ногах, а фонарик из его руки был выхвачен. Эрвин коротко хакнул. Крюк заморгал, ослепленный конусом света, попытался заслонить глаза рукой, отшатнулся назад и с хрипом схватился за шест, ударивший его в грудь и почему-то не отскочивший. По мере того как шест опускался под собственной тяжестью, а Крюк медленно заваливался навзничь, пятнадцать сантиметров стали, вошедшие ему в подреберье, описывали дугу, расширяя и без того смертельную рану.

Мощного рывка, на который, видимо, рассчитывал Эрвин, надеясь успеть подобрать брошенное с десяти шагов оружие, не получилось: разгонный толчок вогнал ногу вместе с мокроступом по колено в зыбун. Зато опомнился Юст. Его бич свистнул едва ли не раньше бичей грабителей. В непроглядной тьме кто-то взвыл дурным голосом. С рыком, похожим на рев действующего гейзера, Юст прыгнул вперед, заняв подобающее вожаку место на острие прорыва.