Юрий Никитин - Мегамир

Зачуяв его приближение, ближайшие боевые шестиножники привстали, разомкнули капканы жвал. Кирилл с разбегу прыгнул, наметив щель под самым потолком. Больно хлестнуло по плечам, Кирилл проломился через занавес антенн, упал.

Прямо перед глазами колыхалась белесая гора. На кончике брюшка блеснула жемчужина, крохотные муравьи бросились к ней, с бильярдным стуком хряснулись головами. С другого конца суетились рабочие, поднося царице корм. Старая царапина стала похожей на лондонский автобус. На ней плотно сидела рыжая Анергатис, свежа, с неистертыми шипами на лапах. Кирилл поспешно прыгнул, видя, что Анергатис уже смыкает острейшие жвалы на шее царицы. Ударился в потолок, плюхнулся на спину молодой самки, та нервно дернулась, лишь царица ни на что не обращала внимания...

Балансируя, как пирамида бременских музыкантов, он сумел упереться макушкой в потолок. На глубине в ладонь темнел толстый ганглий, острие шпаги вошло точно в центр нервного узла.

Самка резко дернулась. Кирилл упал на пол, отбежал на четвереньках, а следом, едва не придавив его, рухнула как цистерна рыжая самка. Крючковатые лапы медленно скребли пол. Кирилл бросился к выходу, где как водоросли колыхались усики, блестели жвалы.

Протиснулся, понес измученное тело по темным переходам. Не задержали, и то спасибо. Дескать, не в покои рвется, а изнутри... Куда занесло дуболомов, которые в муравейнике ни уха, ни рыла?

Он пробежал бы мимо, если бы не возбужденные муравьи... Они суетились перед темной нишей, кидались в нее, исчезая в непроглядной тьме.

— Дмитрий, Саша! — прохрипел Кирилл сорванным голосом.

Из темноты донесся искаженный вопль, в котором Кирилл едва узнал голос Дмитрия:

— Кирилл?.. Не подходи близко!

— Что случилось? — заорал Кирилл.

— Эти взбесились... Нападают! — послышался сдавленный крик. — Едва отбиваемся.

— Выпрыгивайте! — скомандовал Кирилл. — Как можно дальше!

— Куда?

— Прямо перед собой! — заорал Кирилл. — Быстрее, пока их мало!

Муравьи бросились на штурм. В этот же момент из темноты выметнулся как огромная летучая мышь Дмитрий. Глаза у него были выпучены, он прижимал к себе неподвижную Сашу, у которой не осталось ни кровинки в лице.

Они упали на муравья, который только что подбежал, мобилизованный запахом местной тревоги. Муравей крутнулся, еще не зная, хватать или не хватать. Кирилл успел вклиниться, погладил разиню по усикам:

— Быстрее, вон в тот тоннель...

Дмитрий метнулся, задев Сашей о стену. Посыпались камешки вперемешку с трухой. Кирилл оставил муравья, прыгнул следом.

Саша свисала с плеча Дмитрия беспомощно. Глаза ее были закрыты. Ее левая рука была по самое плечо в темной поблескивающей пленке крови.

— Что случилось? — крикнул Кирилл им в спины.

— Эти зверюги набросились без повода! — ответил Дмитрий на бегу.

— Муравьи не люди, без повода не нападут!

Дмитрий исчез за поворотом, когда Кирилл догнал, уловил обрывок оправдательной речи:

— ... нарушили какое-нибудь табу? Задели религиозные чувства или нечаянно плюнули на их святыню? Помню, как-то раз в Кабуле... Нет, это было в Ливане...

Саша застонала, попробовала шевельнуться. Дмитрий замолк, осторожно взял ее в руки, понес, прижимая к груди.

— Поди разберись, — буркнул он. — С людьми не всегда поймешь, а это муравьи!

— Золотые слова, — сказал Кирилл с чувством. — Раньше бы вспомнил! Что с Фетисовой?

Дмитрий опустил Сашу. Она лежала бледная, на груди темнела сухая корочка крови. На плече ранка еще сочилась, кровь вздувалась темными шариками, затем растекалась тончайшей темной пленкой.

Саша открыла глаза. Голова перекатилась из стороны в сторону, шея казалась совсем тонкой, беспомощной.

— Плечо малость повредила, — сказала она едва слышно. — А так все терпимо.

Дмитрий хлопнул себя ладонями по бедрам, взревел:

— Терпимо? Он же тебя ел! Самым натуральным образом. Я твою руку у него из желудка выдернул... Вся изгрызанная, посмотри!

Он подхватил Сашу, та воспротивилась, попробовала идти сама. Там, в Большом Мире, сил вряд ли хватило бы, но здесь пошла, пошла. Погони не было, муравьи про них уже забыли, и Саша часто останавливалась, только не для отдыха, как предположил, было Кирилл, а, зверски перекосив лицо, сама вправляла себе суставы, безжалостно ощупывала раны.

Когда выбежали из муравейника на яркий свет, Дмитрий остановился, щурясь от нещадного солнца, спросил со вздохом:

— Теперь вместо наших муравьев будут бегать чужие?