Юрий Никитин: Мегамир

version="1.0" encoding="utf-8"?> sf Юрий Никитин Мегамир

Перед человечеством стоит проблема перенаселения. Стандартное решение этой проблемы, которое не раз предлагали писатели-фантасты, — отправить людей к звездам. Но это, как известно, весьма непросто и сопряжено с огромными материальными затратами. Юрий Никитин, как всегда, предлагает свой, оригинальный выход. Ведь если уменьшить человека до размеров насекомого, то территория, которой ему не хватило бы для того, чтобы просто сидеть, превратится в огромную страну, в которой с комфортом разместится не одна тысяча людей...

Экран померк, одновременно прозвенел телефонный звонок, резкий и требовательный. Ногтев покосился на Кирилла, человек без допуска, поморщился, но еще пальцы уже сдернули трубку с рычага.

— Ногтев слушает.

Сквозь решетку мембраны рвался наружу строгий начальственный голос. Он перекрывал далекий гул и странные шорохи. Трубка, сообразив, кто на каком конце провода старше, попыталась вывернуться из ладони Ногтева.

Кирилл искоса посмотрел на Ногтева, а еще чаще — на третьего человека, мускулистого как статуя фараона, и такого же неподвижного. Тот сидел у двери, цепким взглядом охватывая всех и вся, осень авсиц, широченный в плечах, грудь вздувается от мускулов, широкие ладони мирно лежат на коленях, но когда Кирилл представил какого размера будут кулаки, когда этот атлет сожмет пальцы, по спине пробежали мурашки.

Наконец Ногтев сказал что-то вроде «слушаюсь», опустил трубку с таким усилием, словно разрубленную вдоль оси непомерно тяжелую гантель. Его лицо разом пожелтело, глаза втянулись под укрытие по-неандертальски толстых надбровных дуг. Под пещерами глаз повисли многоярусные карнизы. Голос его прозвучал искаженно, с помехами, словно шел с другого конца Галактики:

— Контрольные сроки прошли... Испытатель не вернулся.

Старый могучий дуб, он привык выстаивать под бурями, грозами, выдерживал удары молний, под защитой ветвей вырастил молодняк, но, как ясно видел Кирилл, силы уже не те, а молнии бьют и бьют! Как всегда, по самому высокому дереву.

Атлет, изображавший фараона на троне, шевельнулся с таким видимым усилием, что Кирилл почти услышал скрип тугой мускулатуры. Прозвучал хрипловато мужественный голос, сильный, как зов боевой трубы перед рыцарским турниром:

— Аверьян Аверьянович... Если коллега готов, нам бы поспешить! Вдруг Сашка где-нибудь лежит, истекая кровью?

Кирилл стиснул ладони, нервно переплетя длинные тонкие пальцы. Со стороны казалось, что он зажал в руках выловленную в подземных пещерах большую сороконожку. Летом как-то было не до модного загара, работы невпроворот, остался болезненно-белым с той синевой, какую отыщешь разве что у забитых скороспелых кур в отсталых хозяйствах. Рядом с выкованным из темной меди Ногтевым и незнакомцем особенно не по себе. По ним стукни молотком — пойдет медный звон, как в Новгороде перед вече. По какому месту не стукни, хоть по лбу.

— Я... — сказал Кирилл торопливо, — я готов. Если надо для спасения... человека... Словом, располагайте мною.

Ногтев с сомнением побарабанил толстыми твердыми пальцами каратэки по бумагам. Сбоку стояла последняя модель «Сварога», накрученная и навороченная, с расширениями и прибамбасами, однако Ногтев, как уже понял Кирилл, больше доверял простой белой бумаге из целллюлозы.

Кирилл скосил глаза и увидел собственную фамилию. Судя по вороху справок, о нем собрали данные, начиная с внутриутробного поведения, проверили и перепроверили здоровье, допуски, ай-кью, научные работы, пребывание за границей, награждения и поощрения, переписку с иностранными гражданами, уживаемость в коллективах...

— Рискнем, — решил наконец Ногтев, словно убеждая самого себя. — Вы знаток в нужной области, чего не скажешь о наших дуболомах. С вами пойдет один из наших. Опыта ему не занимать, бывал на коне, бывал и под конем...

Атлет привстал, коротко наклонил стриженную голову. Это были одни каменные мышцы, развитые греблей, теннисом, плаванием, боксом, штангой, каратэ, джиу-джитсу и бог знает чем еще нелепым в мире компьютеров и автоматов Калашникова.