Юрий Никитин - Мегамир

— Может быть, выступает? — предположила Саша встревоженно. — Переел?

Дмитрий ответил нечленораздельно. Кирилл поднялся, развернул Дмитрия к себе спиной. Под лопаткой десантника вздувалось белое блестящее яйцо. Оно быстро темнело, принимая цвет загара, становясь неотличимым от кожи, даже просело, превращаясь в полусферу.

Пальцы скользили, а яйцо погружалось, раздвигая непрочную кожу. Саша грубо отстранила мирмеколога, рванула. Раздался слабый треск, и в ее ладони осталось яйцо с лоскутом окровавленной кожи.

— Что... это? — спросила Саша. В ее глазах было отвращение, она держала яйцо на вытянутой руке. Яйцо вдруг пошло пятнами, на нем появились зеркальные отпечатки ее пальцев, укрупненные ногти.

Кирилл хмуро указал на муравьев. Воздух закручивался маленькими смерчами, ходил ударными волнами от налетевшей стаи огромных мух, они лавиной обрушились на стражей и фуражиров. Запахло нечистотами, гнилью. Самые расторопные из стражей на лету хватали мух, лязгали жуткие жвалы, затем фуражиры с торжеством тащили вниз двойной груз: в брюшке мед, в жвалах — мясо. Но самые расторопные из мух успевали мгновенно припечатать яйцо муравью на спину, а то и на голову. В те места, где муравью яйцо не достать...

— Или мухи полные дуры, — сказал Дмитрий недоумевающе, он еще морщился, выворачивал руку за спину, словно ее выкручивали невидимые дружинники. Щупал ранку. — Или мураши в последние дни... то есть миллионолетия, поумнели!

— Еще одно доказательство, клянусь мирмекологией! Присягаю теорией эволюции!

Они понаблюдали, как между стражей и фуражирами сразу засновали крохотнейшие муравьишки. Не бойцы, не работники, но зато они мгновенно снимали яйца паразитов, заботливо облизывали пораженные места — в языки, сказал Дмитрий пораженно! — и хитин блестел, словно кираса суворовского чудо-богатыря,

— Им проще, — сказал Дмитрий, осторожно двигая лопатками, — шкуры нет, мослы снаружи... Нам бы!

— Разве не разум? Муравьи пасут, доят, охраняют! Видно же!

— Мне видно, — уточнил Кирилл, отводя глаза, — что лазиусы авсут формикарум вакка. Муравьиных коров то есть. Так их назвал Карл Линней.

Саша побледнела как смерть:

— Если еще Линней знал...

Кирилл опустил голову, не в силах видеть отчаянное лицо супердесантницы:

— Один видный исследователь, когда увидел изобретательность муравьев Экофила, сооружающих висячее гнездо, в запальчивости воскликнул: «Думайте обо мне что хотите, но если строительство такого гнезда инстинкт, то изобретение паровой машины тоже инстинкт!»

Саша радостно вскрикнула, словно пробовала взлететь, но Кирилл вынужденно резанул серпом по радужным крыльям:

— Муравьи тлей разводят по всему миру. Не только пасут и охраняют, но и занимаются селекцией. Отбирают сладконосные породы, остальных — на мясо. Средняя семья муравьев заготавливает за лето сто килограммов сухого сахара... Все-все, молчу! Посмотрели, хватит.

Он первым стал спускаться вниз. От него струилось раздражение. Кирилл еще не знал, что у раздражения есть особый запах, но хищные жучки и паучки сами шарахались с его пути. Саша все-таки промямлила сзади несчастнейшим голосом:

— Но если это не разум...

— ... то постройка парового молота тоже инстинкт? Связи муравьев и тлей давно изучены и переизучены. Здесь копать нечего. Если на то пошло, грибница в муравейнике — ступень выше! Здесь всего лишь пастушество, скотоводство, на уровне монголов Чингисхана, а в муравейнике — развитое земледелие, агротехника, мелиорация, гибридизация. Муравьи постоянно выводят новые породы! Не только грибов. Каждый год обнаруживаем в муравейниках новые виды жучков, разных насекомых. Зачем их создают муравьи? Для дела или забавы? Если уж так вам хочется, поломайте голову над этой сложной мирмекологической загадкой.

Спустившись с подмаренника, Дмитрий и Саша переглянулись, длинными прыжками понеслись на запад, где догорало заходящее солнце и где высилась серая стена Переходника. Наверху протестующе загремело, на земле побежали яркие блики, высвечивая листья, пугая зверье. Кирилл порывался сказать, что пора вызывать лифт, но оттягивал, медлил... Если эти двое хотят своим ходом добраться до Двери, то ему сам бог велел. Они еще побывают здесь, а он вряд ли. Дверь близко, а воздух еще теплый.

Впереди показались черные лазиусы, они как-то странно бережно волокли крупного рыжего муравья. Чужой муравей не сопротивлялся, хотя за счет неимоверно раздутого брюха был впятеро крупнее. Его острые жвалы хищно загибались, такими ни копать, ни строить, только убивать...