Юрий Никитин - Мегамир

Однако его тащили как пленника. Черный лазиус лихо ехал на спине рыжего, деловито щупал его сяжками, словно снимал мерку.

— Лазутчик? — сказал Дмитрий с профессиональным пониманием. — Группа захвата возвращается с задания?

— Анергатис, — ответил Кирилл напряженно, — хотя на Библии не поклянусь.

— Неважно, — отмахнулся Дмитрий. — Анергатис... Где-то с ней уже сталкивался. Анергатис, Анергатис... — под изумленным взглядом Саши, продолжая изумлять ее эрудицией, почесал в затылке, вдруг просиял. — Вспомнил! На той неделе видел афишу возле метро. Амнерис, Радамес, Аида... Оттуда?

— Верно, — ответил Кирилл с легким изумлением. — Тоже из Египта. Эта самка ищет чужой муравейник для внедрения. Когда ее притащат к лазиусам, она убьет старую самку, начнет собственную кладку. Муравьи подмены не заметят, такие они разумники! Постепенно старое поколение вымрет, вместо него появится новый вид. Уже рыжие, дети этой Лисы Патрикеевны.

Саша остановилась так резко, словно влетела в невидимое силовое поле и завязла там, как доисторический муравей в капле янтаря. Дмитрий нетерпеливо оглянулся:

— Саша, что случилось?

Саша спросила сдавленным голосом, словно ее держали за горло:

— Ты говоришь об этом спокойно?

Кирилл ответил в спокойной академической манере, как отвечал студентам-олухам, не умеющим отличить формика руфа от формика пиццеа:

— А что можно сделать? И надо ли? Они так живут уже миллионы лет.

— Ты говоришь так спокойно! — повторила Саша тоном генерального прокурора. — Академик!.. Превыше мирской суеты... А эта гадина, ты только посмотри на нее, сейчас уничтожит всех наших муравьев!

Кирилл удивился:

— Наших? А какие не наши?

Саша задохнулась от возмущения. Глаза сверкнули, Кирилл не успел шелохнуться, как она бросилась догонять кортеж. Дмитрий развел руками и поднял лицо к небу, видимо призывая зеленых человечков с НЛО в свидетели, что удержал бы, если бы сумел... Правда, теперь над ними, закрывая небо, колыхались совсем другие тучи.

— Что с ней? — встревожился Кирилл.

Дмитрий молча приставил большой палец к виску и помахал остальными, но смотрел с укоризной на мирмеколога. Кирилл раскрыл, было рот, чтобы оправдаться, но Дмитрий сорвался с места, как ПТУРС, догоняя супердесантницу.

Кирилл впервые растерялся. Ненормальные? То замирают в страхе, когда бояться нечего, то рвутся в заступники, смешно сказать, муравьев! Дескать, в их доме гостили, их хлеб ели... Или он уже старый, не понимает молодых? Впрочем, десантники всю жизнь остаются молодыми, им умнеть по Уставу не положено.

Ноги медленно, а потом быстрее несли его обратно. Знал бы, забросил идею, что именно рыжие разумны, а остальные — вроде обезьян. Ведь мы, осуждая убийства, пока что не отказываемся от сочной отбивной? Не будем отнимать и у муравьев...

Он добежал до муравейника, ахнул. Неужели эти двое решились войти в муравейник, только бы помешать рыжей самке Анергатис уничтожить гнездо черных лазиусов? Как же их тренируют, чему учат?

Быстрые сяжки, царапая, пробежали по его телу. Кирилл протиснулся через заслон панцирей, лап, жвал, углубился в тоннель. В темных переходах догнать не удалось, но добавил синяков, ссадин, царапин. Навстречу поднимались запахи сырости, здоровья, защищенности, но был и другой запах — острый, возбуждающий, пьянящий.

Цареубийцу он увидел в тот момент, когда кортеж проходил внутреннюю стражу. Те развесили сяжки, только один пытался задержать вторжение. Кирилл впервые взял шпагу в руки, но стража успела сомкнуть за молодой самкой ряды. Он налетел на твердые, как камень головы, шипастые панцири. Отступил в бессилии — почти на расстоянии вытянутой руки удалялись раздутые сопла яйцекладов, делающие Анергатис похожей на космический корабль.

Вдруг острая боль стегнула по нервам. Кирилл обернулся, его рука была в жвалах бдительного стража, темные фасеточные глаза смотрели мертво, без выражения. Так мог бы смотреть оживший шахтерский комбайн через миллионы лет после исчезновения человека...

Муравей дернул головой. Кирилла бросило вперед. Он поджал ноги, скрючился. Муравей на бегу задевал им стены, потолок, Кирилл не шевелился, даже задержал дыхание. В третьей пещере, когда муравей уже привык к его неподвижности, Кирилл быстро выдернул руку, ногами ударил муравья в грудь. Острые жвалы хрястнули зубцами возле лица, но Кирилл толчком уже забросил себя под потолок.

Муравей обозленно пометался внизу, как потерявший след пес, исчез в одной из нор. Кирилл бросился в другую, стараясь на параллельном курсе обогнать, прийти к королевским покоям первым. В темноте срывался в ямы, с разбегу налетел на острые выступы, от перегрева в голове началась адская боль.