Юрий Никитин: Мегамир

— Но Саша не способна на зло!

— Даже ради царства всеобщей справедливости? Люди, говорящие лозунгами, самые страшные люди на свете. Для победы собственных идей без колебаний сожгут весь мир. Вы, Кирилл Владимирович, поколение новое, а я застал всякое... Боюсь идейных людей, очень боюсь.

— Фетисова из нового поколения. Она моложе меня.

— Саша не очень успевала на уроках истории. Что, если она принуждает нас остаться, образовать новую колонию?

— Но ведь за нами следят по радиосигналам?

— Радиосигналы уже прерывались. Даже с одной женщиной колония может быстро разрастись. Через сто лет на стоянке может жить тысяча человек, а через двести — миллион! У нас же не одна, две женщины.

Кирилл молчал, лихорадочно перебирая факты. Нежное лицо Саши, ее «сдача в плен», какие-то неудачи в прошлой жизни «там», надежды на новое «здесь»...

Ногтев был мрачным, похудевшим. Кирилл с некоторым удивлением подумал, что Саша права. Он все чаще берет инициативу в свои руки. Вовсе не потому, что нравится быть лидером — Журавлев ненавидит руководство. Но если никто другой не берется, а дело должно делаться...

— Самое уязвимое место, — сказал Кирилл медленно, — запасы пропана... Так?

— Верно? А что?

— Надо сказать об этом. Напомнить.

Он прошел в кают-компанию, спиной чувствуя, что Ногтев послушно идет за ним. Может быть, так было не первый раз, но Кирилл раньше больше внимания обращал на животный мир, чем на собственном положение в мире людей.

В кают-компании еще дотлевал обмен идеями. Чернов развесил тезис о скором появлении людей-мутантов. Уже во втором поколении их будет около трех процентов. Почему именно трех? — подумал Кирилл. Затем мутантов будет треть, а к концу Первого века — подавляющее большинство.

Ногтев сказал с порога, стараясь голос сделать буднично усталым:

— Друзья, напоминаю, что пропана у нас тройной запас... Но кран сам слабоват. Затягивайте потуже, а то, гм... Застрянем очень надолго.

— На пару миллионов лет, — добавил Кирилл шутливо.

Ногтев похлопал Кирилла по спине, и оба они покарабкались по лестнице вверх, всем видом показывая, что устали, что веселый треп — хорошо, но здравый сон лучше.

— А уходя, гасите свет, — добавил им в спины под общий смех Забелин. Он как и остальные, даже нежная Цветкова, чувствовали себя полными сил и желания продолжать треп до утра, которое обещает быть мудрее.

Кирилл рассеянно и устало улыбался, он де всего, как и положено, лишь бдил, вместе с Ногтевым поднялись наверх. Оглядевшись по сторонам, они тут же спустились по другой лесенке, минуя кают-компанию.

Нижний этаж почти весь был занят гигантским баком, под стеной лежали громоздкие детали, запасное оборудование, оставляя узкий проход. Кирилл и Ногтев затаились в темном проходе.

В темноте мелькнул блик. Ногтев предостерегающе сжал Кириллу локоть. Некто бесшумно открыл наверху люк. Кирилл опустился на корточки. Ждали около двух часов! Хорошо, не ушли.

Неизвестный спускался неслышно. Кирилл оставил на ступеньках металлические пластинки, но если неизвестный и сбросил их в темноте, то при их малом весе не звякнули.

Внезапно в двух шагах от Кирилла громко скрипнуло. Кирилл задержал дыхание, приготовившись прыгнуть. Впереди мелькнул силуэт. Неизвестный отпрянул, мелькнули его руки. Послышался снова скрип, едва слышный. Кирилл в дополнение к пластинкам, что положил Ногтев, установил поперек прохода выпавшую щетинку из верха брюшка муравья Димы. Она-то и скрипнула в первый раз, а сейчас кто-то вертит ее в руках, прикидывает, могла ли она попасть сюда случайно... Впрочем, ксерксы лазают везде, а их длинные жесткие шерстинки то и дело выпадают, давая место новым, неистертым.

Сквозь темноту Кирилл увидел тонкую руку, что тянулась к огромному вентилю. Потом появилась другая рука, человек налег на вентиль всем телом, послышался тихий свист. В лицо пахнуло плотной теплой волной...

Рядом с Кириллом завихрился воздух. В темноте загремело, кто-то вскрикнул. Кирилл прыгнул, упал на барахтающиеся фигуры, но огромный как Кинг-Конг Ногтев уже держал неизвестного, зверски завернув ему руки.

— Свет! — скомандовал Ногтев.

Кирилл на миг прикрыл глаза от яркого света, забыв, что даже ладошки не помогают, а когда посмотрел на диверсанта... ахнул. Угрюмый как смерть Ногтев держал бледного, но с гордо выпрямленной головой Кравченко.

— Меньше всего ожидал встретить его, — сообщил Ногтеву Кирилл. — Хоть вы и предупреждали, но, признаюсь, не очень-то верил.