Александр Мазуркин - Житие Иса. Апокриф

— Куда гнет, — ухватил Зер руку Сида, — это же демагогия чистейшей воды!

— Грязнейшей, — высвободил руку Сид, — слушай дальше.

— Мы избавимся от инородцев, пустивших корни в нашей земле. И имущество их станет вашим, а половину его возьмет казна.

— Кое-что знакомое, — не отводя глаз от коренастой фигуры на помосте, пробормотал Зер.

— А потом мы пойдем за пределы нашей земли, которая холодна и малоплодородна, и хлынем на цветущие равнины Юга. Мы заставим работать тамошних ленивых обезьян! — тут император почти закричал.

И толпа, дотоле затаившая дыхание, тоже восторженно завопила. Император снова поднял руку. Выждал.

— И в знак любви моей к вам первым министром отныне будет человек из народа!

Тем временем обряженный в сермягу человек из народа неловко поднялся на помост. Теперь уж Сид схватил руку Зера и впился глазами в нового первого министра — прямо на них мигали подслеповатые глазки брата Миса!

— Как тебе нравится этот человек из народа?

— Очень логично, — невозмутимо ответствовал Зер, — думаю только, что император учел не все, с этим тихоней у него могут быть хлопоты.

— Зато лавочники довольны, — дохнул из-за плеча Сида Грез.

— Лавочники?

— Ну да, в толпе их — половина! Насчет инородцев — им брошен кусок.

— Что, разве Мис из лавочников?

— Да нет, недоучившийся богомаз.

На них недовольно заворчали — народу мешали слушать!

Теперь на рукоятке топора, рядом с загорелой рукой императора, оказалась пятнистая лапа брата Миса.

— Говори! — подтолкнул его Лий Восьмой.

И Мис, моргнув белесыми ресницами, начал с крика:

— Верные сыны отечества! Братья! Отныне только так я буду называть вас! Мы воздвигнем новую церковь, чистую и богобоязненную, а наш иссейший государь станет ее главой. А неправедно нажитые прежней церковью богатства отойдут в казну!

С задних рядов, несмотря на дневное время, стали передавать зажженные факелы. И какие-то люди в разных концах толпы нестройно затянули имперский гимн. Пока продолжалось пение, император и Мис стояли со склоненными головами.

— Остальное решится в рабочем порядке, — потеребил бороду Зер, — ты обратил внимание, Сид, конкретного-то ничего не обещано, а жест широкий. Невиданное здесь прежде лобызание с народом и… туманные обещания.

— Насчет половины имущества инородцев довольно конкретные.

Толпа расходилась, разваливаясь на группки. Над головами дымно и неярко качались факелы. Кто-то уже собирался бить мелкие лавки инородцев, кое-кто пытался нацелиться и на лавки покрупнее, но таким тут же затыкали глотки. Все шло по плану.

— Пошли-ка и мы, а то еще по ошибке прихватят, — потянул Сида за одежду Без. Но далеко они не ушли — к ним подошел неизменный молодой офицер в черном с двумя дородными парнями в сермяге под людей из народа и предложил следовать за собой.

— Эти, — он кивнул на своих дюжих подручных, — для вашей безопасности.

И они двинулись во дворец за ушедшими ранее императором и Мисом.

—Дело идет к развязке, — толкнул Зера Сид, поспешая за черным офицером и оглядываясь на сермяжных мордоворотов.

— Плюнуть бы в морду этим скотам, — буркнул Геф.

— И потерять головы, — сделал вид, что заканчивает его мысль, Зер. Нави молча повел плечами — у него явно чесались руки. Да и остальные, не исключая Мер, были не из овечьей породы, так что, дойди дело до голов, они бы достались императору недешево.

Без догнал Сида и сунул ему за пазуху пистолет.

На этот раз все в той же сумрачной зале, кроме императора, их встретил первый министр Мис. Лий Восьмой сделал приглашающий жест и демонстративно отошел в сторону, выставив навстречу гостям своего наперсника. Мис был снова в монашеском одеянии.

— Мир вам, — произнес он, сложив лодочкой ладони и опустив глаза долу. Он нервно потер руки и начал, не поднимая глаз: — Вы слышали речь нашего иссейшего государя…

— И твою тоже, — кивнул Сид.

— Наш император доверил мне, худородному, по неизменной доброте своей, быть его верным слугой у кормила великого государства. Государь и я, его верный раб, денно и нощно думаем о благе народном. Мы готовы вести к славе и благоденствию всех людей великой Северной империи.

— А мы-то здесь при чем? — не выдержал Зер.

Мис перестал шевелить пальцами и поднял колючие глазки:

— Я говорю только с Исом.

— У нас всех одинаковое право голоса, — выступил на шаг вперед Сид.

— Я буду говорить только с тобой. — С монаха слетела вся раболепная шелуха. Сид обернулся к своим, и они согласно наклонили головы.