Гарри Веда - Мозголомка. Сборник рассказов

Если бы не страсть к стрельбе, которой Билли придавался в любую свободную минуту, вполне можно было одебилеть к двадцати пяти. Стрелял он великолепно. Причем не важно, в стоящую ли мишень или в движущуюся. Когда-то, давно, тогда Стюарду было десять лет, он ощутил мистическую незримую связь с револьвером.

Как сейчас помнится, был яркий солнечный день, отец закрепил кукурузный початок на воротном бревне ранчо, а я стоял со здоровенным дедовым смит-вессоном и, щуря глаз, прикидывал расстояние до цели. Потом как в замедленном кино. Мушка чуть ниже и правее — эта старая колода имеет обыкновение класть пули влево-вверх. Первой фалангой на спуск. Тут же хлопок и сильная боль в правой руке и по всему лицу.

Мальчик лежал перепачканный кровью, хрипя разбитым ртом, но не выпустил оружия из рук. Он сжимал рукоятку развороченного револьвера и вдруг ощутил с ним связь, будто с родным. Этот друг человека стал словно продолжением руки и Билл внезапно понял принцип, по которому тот работает. Не механику, нет, а внутреннюю сущность револьвера.

Как он тогда выкарабкался — непонятно. Наверное, благодаря матери, которая не отходила от его постели ни на шаг. Отец потратил на докторов всю прибыль от скота за год. А потом, когда все было позади, подошел к сыну, сидящему на террасе и протянул ему новенький кольт. Очень хороший, последней модели. Билли с ужасом смотрел на отца. Сынок, тебе придется. Я понимаю, твой страх очень велик, но мужчине без оружия нельзя. Мы будем с тобой стрелять столько, сколько понадобится, чтобы ты брал револьвер без боязни. Мальчик ощутил шероховатую рукоятку великолепно сбалансированного произведения искусства и то ощущение вернулось. Кольт будто врос в ладонь, а ствол превратился в живой палец.

С тех пор Билл стрелял каждый день. С лошади, навскидку. Не глядя и в падении. По стоящим в пятидесяти метрах гильзам и летящим тарелкам. Мать даже запретила заходить на кухню. Он мог попасть куда угодно, лишь бы пуля долетела, и из какого угодно положения — лишь бы можно было нажать на спуск.

Вот и представьте себе, как должен был отреагировать Билли Стюард, когда в округе появился Джонни Вейн.

Просто легенды ходят — джонни вейн, джонни вейн, сделал то, сделал это. Лучший стрелок в штате, а может быть и во всей стране. Обладает загадочным, уже легендарным кольтом странной конструкции, внешне похожим на морской образец. Но потусторонний. Он переворачивает барабан в два раза быстрее, чем любой другой. Из него можно стрелять так часто, что выстрелы сливаются один с другим. Очень дальнобойный. Очевидцы рассказывали, что Джонни Вейн отстрелил шерифу значок с четырехсот метров. Как, спрашивается, он его увидел с такого расстояния. Ладно, не суть… Самый большой вздор, который рассказывают — будто этому револьверу в любой ситуации хватает патронов.

Как бы там ни было — нужно поставить зарвавшегося сосунка на место.

Оставшийся путь до водопада пролетел незаметно. Красивое местечко, вода выдолбила у подножия скалы небольшое озерцо и падала сейчас в него задорными колокольчиками, наполняя воздух приятной прохладой и отмеряя время своим гулом. На берегах лужи трава была сочной и ярко-зеленой. Идеальное место для привала.

Город просыпался. Первым на улицы пришло солнце. Оно залило центральную площадь, перекинулось на две главные улицы и далее, как доминошная мозаика по второстепенным и совсем малым улочкам. Их было не так много, но, тем не менее, городок можно было отнести к крупным формированиям. Пару тысяч жителей принесли в него ратушу и городской совет в одном флаконе, здание федерального банка и школу, тоже в одном флаконе, по-сути, поскольку делили они большое двухэтажное строение, лишь входы с разных торцов; и множество пробирок поменьше в виде городского суда и офиса шерифа, нескольких лавок, продающих всякую требуху и, одновременно, мастерских, в основном ремеслинеческих, а также оружейного магазина, кабинета фельдшера и главной городской достопримечательности — паба Тома Беккера.

Еджтаун не зря носил свое имя — дальше на сотни миль — только пустыня. Покрытая пожухлой травой, а местами и нагая донельзя под палящим солнцем, пересеченная горами, холмами и каньонами разного калибра с Большим Каньоном во главе. С десяток ранчо прильнули к городишку с разных сторон — вот и вся цивилизация. В пустыне можно, конечно, встретить отшельника, живущего в хибарке, даже ферму, обнесенную мощным бревенчатым забором — но это, во-первых, очень редкое явление, а во-вторых, лучше бы вам держаться от таких мест подальше. Времена дикие, а люди и того пуще.