Гарри Веда - После Исхода

Что делать с Донованом — Лоан не знала. Визиты участились настолько, что рамки приличия трещали по швам, будто картонные. Ладно, придумаем что-нибудь…

Лонни плюхнулась в кресло за секунду до того, как дверь плавно скользнула в сторону и в комнате появился Начальник Департамента безопасности со свертком подмышкой.

— Лоан, здравствуйте… Простите за неожиданный визит — был во дворце и не мог отказать себе в удовольствии посетить лучшую девушку Империи… — Донован говорил протяжно, придав своей лисьей морде максимально светский вид.

— Проходите, Кор… — черт, умеет же сказануть. Приятно. Лонни с трудом сдержала улыбку. — Вы, как всегда льстец, каких не видывали в галактиках.

— Ни в коем случае! Мой пост и принципы исключают действия такого рода. Скорее наоборот — Донован бесцеремонно уселся в кресло по другую сторону стола. — У меня для вас маленький сюрприз! Вам понравится…

Обертка оказалась на столе, раскинув во все стороны разорванные края и Лоан заворожено уставилась на пачку толстых желтоватых листков.

— Мистер Кор! Неужели это то, о чем я думаю! — как мало нужно, чтобы отношение к человеку качнулось в другую сторону. Пусть — ситуативно и краткосрочно.

— Да, леди, это пергаментная бумага. Раритет. Настоящая реликвия… Обратите внимание — они совсем чисты, их не испортило ни время, ни иные марательные попытки. — Донован погладил листы ладонями. — Я прослышал о вашем увлечении древней каллиграфией и решил — лучшего подарка не сыскать… На подобных листах люди оставляли свои мысли задолго до того, как поняли, что же именно у них над головой. Только не спрашивайте, где я их достал и сколькими жизнями музейных работников пришлось пожертвовать… — Донован улыбнулся самой доброй улыбкой, на какую был способен.

— Кор, вы просто прелесть! — Лоан оббежала стол подала руку для рукопожатия, которую поцеловали, и прижала к груди увесистую пачку. — Поистине королевский подарок. Ненавижу электробумагу. Елозить по ней чернилами — то же самое, что запрягать какое-нибудь животное в гравилет.

Начбез хихикнул. Хороша, чертовка. Надо же — у никчемы получилась очаровательная дочь. Даже если не брать во внимание ее статус. Глава безопасности мысленно ухмыльнулся. И она совсем не догадывается, какая судьба ее ждет… Бедная девочка…

— У вас прекрасное увлечение, Лоан. Люди позабыли свои истоки. Мы потерялись в этом технотронном мире… Превратились в думающих роботов… Впрочем, — Донован зло сощурил правый глаз, — не всегда думающих. Или не везде… Искусство письма руками — гораздо более древнее, чем вы можете себе представить… Не в нем ли сокрыт ключ к пониманию природы человека… В рукописных буквах есть что-то сакральное… Они несут в себе энергию, а не только смысл. Я уверен — вы это ощущаете с каждым движением пера в пальцах…

Лонни слушала, слегка склонив набок голову. Приятная сладость растекалась в ее душе. Донован был первым, кроме отца, кто смог понять ее необычное увлечение. По-крайней мере на словах… Какой хитрый лис… Но приятно, черт побери…

Кор собирался ввинтить еще парочку восторженных фраз, но его прервал зум информационного экрана, явившего свету голографическое лицо первой фрейлины.

— Мисс Лоан, господин Император попросил вас подняться в рабочий кабинет. Он вас ожидает…

Лоан правдоподобно вскинула брови.

— Что-то случилось, Берта?..

— Я не знаю, мисс. Судя по всему — что-то срочное. — Берте явно светил приз за актерскую игру.

Лоан поднялась со вселенской печалью на челе. Казалось, она вот-вот зарыдает. Как же — такая интересная беседа. И собеседник. Но отец, понимаете ли, зовет. Дело явно государственной важности.

— Простите, Кор… Безумно не хочется с вами расставаться! Но… — Принцесса пожала плечиками.

— Ничего страшного, Лоан… Я не собираюсь отлучаться с Клавса ближайшие две недели. У нас еще будет шанс продолжить беседу… — Донован прикрыл глаза в самом начале фразы и не открывал их, пока не договорил полностью.

Рикк вышел в дворик. Гостевой дом, где расположили на ночлег роту, находился на краю города, практически у самой крепостной стены. Было тихо, темно и спокойно. Лишь океан серебрил над головой полуночным маревом, убаюкивал и настраивал на меланхолично-философский лад.

Джонсон, дозоривший первым, вскинул руку к оружейному кранцу.

— Это ты, командир… Я думал — чертова саламандра. С удовольствием прострелил бы сейчас земноводную башку…