Гарри Веда - После Исхода

Некоторые каюты были распахнуты настежь и обитатели приподнялись в невольном уважительном приветствии командира.

Кэп вышел на брифинговую площадку посреди отсека и облокотился о перила:

— Мужики! Вопросы предложения родили?

Почти все закрытые каюты распахнулись. Человек десять приблизились послушать капитана.

— Нормалек, кэп. Тока скучно… Я уж в счете сбился — седня суббота?.. — раздался из-за голов аудитории уверенный голос. — Там штурман не заблудился в навигациях?

Пираты закивали головами. Бездействие утомляет в сто раз сильнее любого абордажа. Про моральный дух — вообще молчим. Кстати, еще неплохо терпят, черти.

— Штурман твою шкуру спасает, Одноглазый. Ты ему бренди стопарик притаранил бы, в благодарность. — Рейнольдс добродушно усмехнулся в белую бороду. — Сегодня десятый день курорта. За последнюю экспедиционную неделю мы видели четыре транспортника класса "Траллер". В сопровождении, суммарно, восьми межгалактических крейсеров. Кроме того — еще пятнадцать боевых кораблей мы встретили после выхода из пространственных прыжков в десяти галактиках. Они нас опрашивали по навигационному курсу, а два раза не купились на торговый код и погнались… Только вчера закончилось — мы оторвались от погони окончательно. Конфедераты, судя по всему, начали рейд в близлежащих к Млечному Пути районах. Видать — не мы одни ломанулись по маляве со Сходки. Транспортные коридоры на Землю — жирный куш… Верно, мужики?

Народ довольно заржал. Два последних абордажа прошли сказочно — хорошая партия строительных роботов и два десятка гравимобилей экстра-люкс класса земного производства услаждали воображение команды. Все знают, что на самой Земле давно ничего не собирают, а заводы по производству гравимобилей находятся на Луне или Марсе. Но благоговейный штемпель "собрано на Альфа" и исключительный конструктив лимузинов — превращали груду железа и углепластика в круглое состояние.

— Если дела плохи совсем и Император Флинн направил сюда целый флот — нам придется еще порядка десяти-двенадцати дней переходить на другую транспортную магистраль. Где-то галактик пятьдесят проваландаемся. Или у кого-то есть желание с крейсером борт о борт постоять?..

На сходке отсека настала полная тишина. Только чуть разбавлял гул вентиляционной системы.

— Мне и самому скушно, братва. Могу поднять на голосование возвращение на Тортугу, если кто устал…

Кэп знал, на какие рычаги давить — кто ж откажется от дальнейшей экспедиции, особенно — если учесть, что маневрирование, по кодексу, всегда за счет штурмана и капитана.

— Да не, кэп… Мы шутим… Передай второму от меня бутылку, потом, как долю выдавать будешь — посчитаемся… — Одноглазый Тед поднял вопрос из желания поговорить, никто на базу и не собирался. Но мнение братвы выразил и некоторое напряжение в тусовке снял.

Рейнольдс шагнул с брифинговой корзины на палубу:

— Лады… Тогда вольно…

Сходка тут же растворилась в своих делах. Преимущественно — отвисанием в инфополе.

Рейнольдс направился к пятнадцатому жилблоку, который оставался наглухо задраенным.

Одноглазый Тед проследил за траекторией командира и усмехнулся. Давно пора, чтоб не загоралось в охотку.

Рейнольдс увесисто приложил раз-другой костяшками пальцев по гладкой полированной поверхности двери, потом, не дожидаясь реакции, дернул отпорной рычаг и массивная плита подалась створками в разные стороны, открывая доступ в пятнадцатую келью.

Внутри было темно. Кэп выставил вперед ногу, нащупал в глубине кресло и забросил в него зад.

— Спишь, Сторр?..

Тишина… Косой луч света от двери падал на раскрытые глаза лейтенанта и вопрос имел вид скорее риторический.

— Нет, командир. А вы?.. — ответ был синтетическим, без выражения в голосе.

— Я здесь один. — Кэп говорил тихо и властно. — Я тебя трижды на мостик вызывал. Что, дисциплина побоку на борту?

Сторр молчал. Ни полмускула не дрогнуло на его лице. Только глаза переменили точку вглядывания.

— Ну, и дальше что, лейтенант? Еще дней пять полежишь, коли абордажа не будет — да удавишься здесь? Или горло себе вскроешь?.. Совсем жить некуда, парень? — Рейнольдс выговаривал слова, нарочито не добавляя в них ни капли участия. — Ты сдался? Боец, ты сдался?..

— Да считайте, как хотите. Я на абордажи хожу — и порядок. Договор не нарушаю. А что в промежутке — вам не пофиг, мистер Рейнольдс?

Старый Джек поморщился. Что за институтка такая… Кэп протестовал внутри себя против рвущегося наружу сопереживания — но не понимать лейтенанта он не мог. И осознание того усиливало муторошность от собственной роли в судьбе бедняги.