Владимир Осинский: Астропилот Ронг Третий

- Не скучно ли гостям "Эфемериды"?

Голос автомата заставил меня вздрогнуть. Можно ли так увлекаться своими мыслями, особенно если ты назвался космостюардом! Я быстро окинул взглядом лица и поторопился закончить ужин. Кажется, никто не заметил.

Но я рано обрадовался. Послышался легкий щелчок.

Потом Горт, спокойно усмехнувшись, спрятал камеру в нагрудный карман. Значит, снял меня. Ну и черт с ним, с досадой решил я.

Уже несколько озабоченно автомат повторил:

- Если пассажирам скучно, могу предложить видеопрограмму. Какие будут пожелания?

Я встряхнулся:

- Действительно... Что, если мы посмотрим видео?

Тингли пренебрежительно сказал:

- Будет какая-нибудь ерунда. А впрочем...

- Только не очень громкое и чтобы не слишком мелькало, если можно, попросила Кора Ирви.

Мы заказали фильм-лекцию об Утреннем лесе. Сол Рустинг одобрил:

- Всегда надо знать, что тебя ждет впереди.

- Согласен,-сказал Дин Горт и щелкнул камерой. Это был "выстрел" в Рустинга. Меня немного покоробила такая бесцеремонность. Никогда не смог бы стать профессиональным годографом: по-моему, здесь необходимо полное отсутствие щепетильности.

Мы знакомились с планетой, на которую летели, в продолжение добрых трех часов, и никто не устал. Вокруг нас глубоким дыханием дышал девственный лес, от штабеля березовых дров пахло свежими опилками, и в нагретом солнцем густом воздухе хаотично плавали мириады мельчайших частиц-пылинок, которые давно исчезли на Земле.

Внезапно программа прервалась. Вспыхнул свет.

Что-то сломалось?

- Приближается время сна,-деликатно, но настойчиво сказал автомат.-Надеюсь, пассажиры не задеты моим вмешательством?

- Ну что вы,-саркастически вымолвил Тингли.

- Ничуть!

Автомат принял его слова за чистую монету, успокоенно кашлянул и вдруг поучительно заявил:

- Хорошего понемножку.

Раздался общий смех. Мы пошли спать.

Начался третий, последний, день полета. "Эфемерида" жила неторопливой, размеренной жизнью. Я окончательно вощел в роль космостюарда и испытывал удовлетворение от мысли, что совсем неплохо справляюсь со своими обязанностями. Пассажиры были явно довольны, и я постепендо проникся к ним чувством ответной доброжелательности.

Сон Вельд безбожно обыгрывал меня в шахматы.

С Тингли мы однажды крепко поспорили по вопросу о причинах происхождения войн, и я удивился разносторонности его знаний. Он утверждал, что древняя история Земли, по существу, представляет собой именно историю военных столкновений, и назвал мирные периоды "логическими мостиками между ними, временными и попросту вынужденными передышками".

- В эпоху деления Земли на государства с различным социальным устройством причины для возникновения войн не исчезали. Но ведь даже поединок боксеров делится на раунды-не потому, что на время перерыва исчезает повод для схватки, а просто-напросто в силу необходимости, чтобы передохнуть...

Мне, со своей стороны, казалось, что такой взгляд довольно примитивен. Причинами войн, доказывал я, были не только социальные противоречия, но и нечто, составлявшее в тот далекий период истории важную часть самой человеческой природы.

В общем, оба мы порядком запутались, потому что знали историю позорно плохо. Сон Вельд нас высмеял, Кора Ирви беспомощным, сразу замеченным мною жестом пригладила белую прядь, которая резко выделялась в ее черных густых волосах, и тихо сказала:

- Зачем были войны? Смерть и без того всегда рядом...

Сон Рустинг горячо поддержал ее. Я вспомнил записи в картотеке и поспешил перевести разговор на другую тему. Дин Горт, перехватив мой озабоченный взгляд, брошенный на них, слегка кивнул и тут же щелкнул затвором. Навернo, в сотый раз. Я даже не разозлился. Голограф, самый молчаливый человек на корабле, не расставался с камерой, и все мы начали к этому Привыкать, За мной он охотился особенно упорно. Однажды я не выдержал и довольно резко сказал ему об этом. Он внимательно посмотрел на меня:

- Понимаю, это не может не раздражать. Но что поделаешь? Поверьте, я сам не рад. Только ведь иначе у меня ничего не выйдет.

Может, таково одно из главных свойств природы Художника? Он не может не делать того, что делает, и даже не задумывается, зачем это нужно...

В этот день я повел пассажиров "Эфемериды" в экскурсию по кораблю. Собственно, больше всех на такой экскурсии настаивал Тингли. В натуре его была жадность ко всему новому-черта, на первый взгляд, достойная уважения. У меня же она почему-то вызывала легкую неприязнь. Что-то было неприятное в жадности "общественного практиканта" к впечатлениям, словно какая-то корыстность, как у охотника-хищника, который видит в природе не объект восхищения, а средство наживы.