Майк Резник - «Если», 2002 № 04

Майкл МУРКОК

У ВРАТ ПРЕИСПОДНЕЙ — ВЕТРЕНО

Джеймс Грэм БОЛЛАРД

ЗОНА УЖАСА

Москва: ТЕРРА — Книжный клуб, 2001. — 336 с.

Пер. с англ. И. Смирнова, А. Казакова.

(Серия «Современная фантастика»).

Тираж не указан.

Многие библиофилы помнят сборник «Клуб любителей фантастики № 8», который десять лет назад открыл «Новую волну» англо-американской НФ российскому читателю. Составленный бестолково, он все же продемонстрировал нам идейно-художественное единство этого течения. И вот еще одна подобная книжка. Издательский кентавр (полумуркок-полуболлард) в результате смешения кровей выразительно представил природу и дух «Новой волны».

Ранний малоизвестный роман Муркока «У врат преисподней — ветрено» напоминает парафраз Ницше (критика умирающей европейской культуры). Лаковая пленка цивилизованности не может сдерживать и направлять жизненные силы, которые бушуют в глубине социальных организмов. Дайте кому-нибудь из послушных граждан зажигалку — и он тут же устроит пожар, уничтожающий фундамент Швейцарии-сити и всего человеческого сообщества. Когда-то был послушным гражданином и Пламя-клоун, идейный вождь маргиналов и отец главного героя. Он стал «зажигалкой» по воле рока. Но не случайно: он знает, что за витринами большой политики царят мерзость и упадок, он лучше других подошел на роль вождя антиглобалистов. Он был инструментом, пешкой в руках политиканов; но когда его попытались вывести из игры, Пламя-клоун вспыхнул безумным огнем, выжигая дотла одряхлевшую мораль и ее технологические подпорки. Разум сам порождает своих чудовищ. Хэппи-энд возможен лишь благодаря любви автора к уэллсовским традициям социальной фантастики.

В сборник Болларда «Зона ужаса», почему-то названный в издательской аннотации романом, вошли рассказы разных лет. Многие из них раньше переводились, некоторые опубликованы впервые. Здесь нет взрывов и погонь, действие происходит во «внутреннем космосе» человеческой души. Тревожная атмосфера, неожиданные драматичные финалы, кафкианский бред, который становится реальностью благодаря настойчивости научно-технической интеллигенции. Пересадите человеку чужую ногу, дайте возможность сутками не спать, отформатируйте мозги рекламными объявлениями, а он все равно останется человеком. То есть непредсказуемым существом с архаичной психикой, с аллергией на жесткую дисциплину цивилизованного общества.

Эти произведения создавались в начале 1960-х — в период, когда на руинах мировой войны возводилось новое здание цивилизации. «В несколько коротких недель на Земле наступила… новая эра». Англо-американская «Новая волна» стала попыткой художественного осмысления этого проекта, в котором отсутствие целей подменялось тщательной шлифовкой инструментов и насаждением массовой эйфории. Научная фантастика первой смогла уловить глубинные тектонические сдвиги, воспринять и описать незаметные большинству изменения картины мира.

Леонид КАГАНОВ

КОММУТАЦИЯ

Москва: ACT, 2002. — 407 с.

(Серия «Звездный лабиринт»).

11 000 экз.

Еще совсем недавно казалось, что авторские сборники рассказов безвозвратно ушли в прошлое, уступив место объемным романам. Появление книги «Коммутация», составленной из коротких новелл, возрождает забытые традиции и позволяет с надеждой взглянуть в будущее. Но рецензируемый сборник интересен еще и тем, что являет собой дебют в жанре Леонида Каганова, хорошо известного в ином качестве — пародиста, одного из авторов некогда популярного телешоу «ОСП-студия». Рассказы, составившие содержание первой авторской книги Каганова, разнятся между собой как по стилистике, так и по времени написания. Жанровый диапазон — от откровенной пародии и НФ-юмористики до вполне серьезных текстов с претензией на анализ социальных тенденций и философию.

Автор уверенно раздает всем сестрам по серьгам, а «браткам» — по физиономиям, тем более, что «новорусская» тема — одна из ключевых в сборнике. «Обитаемая тьма» — стильная пародия одновременно на Стругацких и Лукьяненко. Если приключения мафиози Леща из «Росрыбы» тянут от силы на фарс, то ссоры елочных игрушек «Четвертого яруса» — это уже пример «городской сказки», а «Жлобы» — иронической фантастики.