Владимир Свержин - Заря цвета пепла

Бонапарт кинул на своего наперсника гневный взгляд. Дофин попытался замаскировать смешок кашлем.

Между тем Бернадот и окружавшие его офицеры поднялись на вершину холма. Наполеон пришпорил коня, выдвигаясь навстречу, но гасконец сделал вид, что не замечает этого, и аккуратно объехал досадную преграду, направляясь прямо к дофину.

— Мой государь, — ловко спрыгивая с коня и преклоняя колено, начал он, — я привез вам ликование Парижа!

За его спиной раздался зубовный скрежет Бонапарта. А в моей голове звучал восхищенный голос Лиса:

— Шо я тебе скажу, Капитан: при должной школе из этого папуасского вождя выйдет толк. Лишь бы Бонапарт раньше не вывел его в расход.

— Это будет не так просто. Но доживем — увидим.

Архив Метатрона, захваченный в тайных апартаментах Талейрана, был воистину необъятен. Здесь хранились зашифрованные досье, порой снабженные портретами, что облегчало работу. Ведь иногда имелись одни только кодовые имена, мало что говорящие даже после дешифровки текста. Для того чтобы разобраться в хитросплетениях созданной Метатроном паутины, воссоздать замыслы Талейрана, понять действия рычагов и шестеренок столь тщательно создаваемого механизма тайного управления миром, требовалось время и немалые ресурсы. Даже База порой не справлялась с лавиной документов, а уж сложить полученную информацию в единую картину — это был пазл не для слабонервных.

— Привет, дите подземелья! — В бывшую переговорную комнату Талейрана размашистой походкой вошел офицер для особых поручений коннетабля и первого министра королевства Наполеона Бонапарта принца де Марбефа, герцога Корсиканского. — На, перекуси. Тут Мадо тебе небольшой тормозок собрала. Кстати, и дражайший кузен сетует, что совсем ты его позабыл-позабросил, носа не кажешь. Жозефина с Гортензией вздыхают наперебой: куда наш храбрый рыцарь подевался? Между прочим, это оранжерейное растение, благоухающий цветок парижских салонов, вопрошало о тебе лично, ухватив меня за аксельбанты и пытаясь заплести их в косичку. По-моему, это ж-ж-ж неспроста.

— Сергей, ты видишь, сколько у меня работы? Я за полгода не расшифровал еще и пятой части того, что Талейран наплел за последний десяток лет, а весь этот Метатрон еще вполне может ой как аукнуться.

— Это и к гадалке не ходить, — согласился напарник. — Ты сегодняшний «Монитор» читал? От же продвинутый народ: компьютеров еще не придумали, а монитор у них уже есть!

— Не до того было.

— А зря, почитай. — Лис протянул мне многостраничную газету.

— «Генерал Жорж Кадуаль назначен губернатором Бретани». Ты об этом, что ли?

— Не совсем, хотя я послал ему от нас поздравления.

— «Хранитель большой королевской печати герцог де Батц утвердил поданные его величеством и принятые Генеральными Штатами эдикты „О равенстве сословий“ и „О свободе вероисповеданий“». Что ж, очень мило со стороны христианнейшего короля.

— Ага, буквально, революционнейшего. Но я не о том.

— «Маршал Франции маркиз де Бернадот направлен представителем ко двору короля Швеции…» Ну, это было предсказуемо. Так сказать, двум бекасам в одной Лютеции Паризиев… «Принц Конде возглавил палату пэров…»

— Ты дальше смотри. Хотя, погоди, ты насчет Софи знаешь?

Я пожал плечами. Камилла Готье получила немалое вознаграждение сразу после коронации в Реймсе и, как я подозреваю, в промежутке изрядно подчистила кассу бывшего епископа Отенского, в которой хранилось золото для всякого рода тайных операций. Но вскоре после того она без всяких объяснений покинула Францию.

— Мадемуазель сейчас в Голландии.

— Ты уверен?

— Во всяком случае, она сняла уютный дом в окрестностях Амстердама.

— Вот это верно. Вот за шо я тебя люблю, Капитан, так это за точность формулировок. Да будет тебе известно, о великий дешифратор мировых тайн, что три дня назад твоя подружка села на корабль, отплывающий в Швецию. Может, ты мне скажешь зачем?

— Понятия не имею. Откуда это известно?

— Глупый вопрос. Неужели ты думаешь, что я мог оставить этот нежный цветок без полива? Одно могу сказать: подрезанный тобой Арман рядом не появлялся.

— Он вообще исчез, — вздохнул я. — После встречи в Мальмезоне его отвезли к местному лекарю, а едва поправившись, он сбежал неизвестно куда. С той поры о нем ни слуху ни духу. Признаться, меня это волнует.