Александр Усовский - Переход хода

Одиссей пожал плечами.

— Ну, раз так — пущай хранит. Я не против.

Они обнялись — и араб, легко ступая по песку, исчез в чуть посеревшем мраке. Минуты через три раздался звук заводимого мотора — и его "мицубиси", рыкнув на прощанье, помчался по шоссе на юг.

Одиссей вздохнул, посмотрел на восток, где за едва различимыми пиками далёких гор уже начал сереть рассвет — и решительно постучал в окошко водительской двери.

— Туфан! Вставай, бродяга, время собираться в дорогу!

Внутри "рено" зашевелилась смутная тень, а затем открылась водительская дверца, и наружу вывалился хозяин машины, ворча и что-то бормоча по-своему.

— Просыпайся, через минут сорок подъедет Гази. — Одиссей улыбнулся, видя, как курд неловко пытается распрямиться.

— Ты смеешься? Поспи сидя! — негодующе бросил Туфан, и, дрожа, принялся кутаться в тощее одеяло, которым только что укрывался: — Холодно, сгори его отец!

Одиссей кивнул на заднее сиденье "рено".

— Там моя куртка лежит, одень, если холодно.

Курд кивнул, достал одиссееву куртку, и, закутавшись в неё, минут пять с блаженной улыбкой на лице приходил в себя, дыханием согревая озябшие ладони. Затем, видно, согревшись, распрямился и принялся разминаться, резко и чётко выполняя заученные, наверное, ещё в учебной бригаде движения. А, закончив зарядку — недоумённо уставился на хурджун и матово поблёскивающий в предрассветном сумраке автомат.

— Это что?

Одиссей пожал плечами.

— А то ты не знаешь.

— Что это — я знаю. Я спрашиваю — зачем здесь оружие? Что оно здесь делает?

Одиссей вздохнул.

— Туфан, когда подъедет Гази, ты его возьмёшь в свою машину, и вы вдвоём отправитесь назад, в Турцию. С грузовика, правда, перед этим надо будет ещё снять номера и поставить заряды на баки — и вы свободны. А я останусь здесь, у меня есть ещё кое-какие дела. Сам знаешь, в этом иракском Курдистане человек без оружия — как бы и не человек вовсе, насколько я понял…

Туфан взглянул на Одиссея, прищурился — и отрицательно покачал головой.

— Нет. Ты что-то задумал. Зачем тебе оружие? Зачем тебе здесь оставаться? Твой араб заберет в Дахуке из бензиновой бочки свои ракеты — и ты свободен. Дело сделано. Можно пить "львиное молоко"71!

Одиссей кивнул.

— Вот ты и езжай домой, пей его. Деньги я на твой счёт перевёл, груз ты доставил, как договаривались — так что, как говорится, прощай и не поминай лихом. А у меня здесь ещё есть кое-какие дела. Которые я уж как-нибудь сам доделаю.

Сарыгюль насупился, оглядел Одиссея, хурджун и автомат — и, покачав головой, ответил:

— Нет.

— Что "нет"?

— Я остаюсь с тобой. Я с Гази в Турцию не еду.

Одиссей от неожиданности даже растерялся.

— Туфан, я же тебе говорю, наш контракт завершён, ты свои обязательства выполнил, всё в порядке, ты можешь возвращаться домой! Тем более — я твоей жене обещал, что с тобой всё будет хорошо.

— ЧТО?!?!? — Ого! Такого Туфана Одиссей, пожалуй, ещё не видел! Курд просто вскипел от негодования и испустил почти что звериный рык, его лицо мгновенно налилось кровью, глаза свирепо засверкали. Одиссей понял, что совершил серьезную ошибку. Да, пожалуй, не стоило вспоминать сейчас госпожу Сарыгюль, теперь этот самолюбивый до ужаса курд точно никуда не уедет…

— Или ты мне говоришь, зачем тебе автомат и этот мешок — или… или я от тебя ни на шаг не отойду!

— Туфан, не горячись. Твоя работа закончена, почему ты не хочешь этого понять?

— Потому что… — Тут курд в замешательстве оглядел окрестности, почесал затылок — а затем бросил: — Потому что за тебя отвечаю! Вот!

Одиссей только развёл руками.

— Перед кем?

Сарыгюль подумал несколько секунд, а затем, уже гораздо тише — ответил:

— Перед собой.

Час от часу не легче! Ладно, пожалуй, стоит ему всё объяснить — может быть, тогда он поймет, что ему здесь делать нечего.

Одиссей вздохнул — и сказал:

— Ладно, я тебе объясню, зачем мне автомат и хурджун патронов. Через…. — Он глянул на часы, — Через пятнадцать-двадцать минут сюда подъедет Гази — во всяком случае, так мы договаривались на той стороне, два километра после Закхо. За ним, скорее всего, следят. На границе его потрошить вряд ли станут, всё же в машине килограмм шестьдесят тротила — как они думают, а вокруг — бензовозы. Фейерверк может получиться изрядный. Так что шмонать они его станут уже после Закхо, когда уровень опасности снизиться до допустимого. Улавливаешь мысль?

— Да.

— Ну вот, здесь они его остановят, выпотрошат машину — и очень быстро убедятся, что никаких ракет в ней нет, а есть запасные части к нефтедобывающему оборудованию — и ничего более. На всё про всё у них уйдет где-то минут двадцать — максимум.