Александр Усовский - Эра негодяев

На сегодняшний момент мы имеем в распоряжении останки шести самолетов, сбитых над Югославией и Сербской Краиной в Боснии. Системы опознавания 'свой-чужой', системы автоматического наведения на цель — в общем, хватает. Передаем соответствующей структуре ВВС.

— Под соусом?

— Как и в прошлый раз, как закупленные фирмой 'Транстехэкспорт'.

— Там, конечно, догадываются?

— Думаю, да, но это некритично. Народ там сидит толковый, лишних вопросов никогда не задают.

— Ладно, будем считать, что операция 'Обилич' свои задачи выполнила… ну, скажем, на оценку 'хорошо'. Какие варианты по Одиссею?

Подполковник Левченко тяжело вздохнул.

— Пожизненное.

— Это единственный вариант?

— Другого пока не просматривается. Хотя… Дело пока в юрисдикции военного суда. Если сделать его гражданским, допустить публику и прессу — есть шанс побарахтаться.

— До скольки реально скостить срок?

— До десяти.

— А дальше?

— Ну, дальше процедура известная. Главное — чтобы он не попал в тюрьму для пожизненных в Шиофоке. Это ключевое условие. Оттуда нам его достать будет крайне проблематично. Если мы отыграем с толком, то он попадет в общеуголовную тюрьму в Сегеде, а это — почти дома. Во-первых, там есть наш человечек, так что позаботиться об Одиссее будет кому. Во-вторых, Сегед — в двадцати километрах от границы с Югославией, что, сами понимаете… — Левченко не стал договаривать.

— Вот что, друг мой сердечный Дмитрий Евгеньевич. Числу эдак к десятому собирайся-ка ты в туристическую поездку. Ты, я так понимаю, уже соскучился по этому, как его…. О, холера, провалы памяти! По Рыбачьему бастиону? По Хёшек тере и прочим будапештским достопримечательностям?

— Еще и как, товарищ генерал!

— Ну, вот и поезжай. Отправим тебя официально, как нашего торгового представителя; заодно заключишь там один контрактик на поставку спецсталей для венгерского метрополитена — надо ж нам иногда и по специальности поработать, благо, товарищ генерал-лейтенант Третьяков подсуетился. Ну, понятно, встреться там с Яношем, продумайте, как вы сможете поработать по Одиссею. Дня на три я тебя отпускаю, погужуйся там, гуляша поешь, винишка заодно мне привезёшь. А то в наших магазинах токай бывает такого жуткого качества, что иногда плакать хочется. — Затем, хитро взглянув на подполковника, Калюжный продолжил: — И озаботься, пожалуй, вот чем. Надо бы как-то довести до госпожи Шуман, она же — Герда Кригер — что некто Александр Леваневский лежит в будапештской тюремной больнице, весь изранетый, и жаждет ее увидеть хоть одним глазком. Как ты там говорил, воссоединение любящих сердец? Вот пущай и воссоединяться; попробуйся на роль господа Бога, может, что путное у тебя и получиться…

Мойка как мойка. Район, правда, бедноватенький, народ, по ходу, машины моет редко, стало быть, доходы от этого бизнеса у этих мужиков небольшие. Хм… Ладно, поддержим коммерцию…

Левченко подогнал свой взятый напрокат 'форд' к воротам автомойки, дважды требовательно посигналил. Минуты через три из калитки вышел человек, скептически осмотрел его не старый, но уже изрядно потертый 'мондео' — известное дело, прокатная машина — что-то пробормотал себе под нос — но кнопку открытия ворот нажал.

Мд-а, и оборудование у них тут далеко не первой свежести… Ладно, не за этим он в этот Ракошлигет приперся, чтобы тупо мыть прокатный 'форд'. А подать сюда Ляпкина-Тяпкина! Сиречь — уважаемого господина Кальмана Лошонци.

Левченко призывно махнул рукой одному из работников мойки.

— Micsoda? — работник тряпки и ведра был до крайности лапидарен.

— Тешек Лошонци Кальман! — Мда, с его венгерским можно оперировать только максимально простыми предложениями. И то еще, как сказать…

— Egy masodperc. — сотрудник мойки тут же удалился, чтобы через минуту вернуться с еще нестарым, но каким-то очень уставшим с виду человеком. Это и есть Кальман Лошонци? Да-а-а, неважные у него глаза… Ладно, может быть, внешность обманчива. Посмотрим.

— Господин Кальман Лошонци? — По-русски, чтобы сразу было ясно, что прибыл он по делу, спросил Левченко.

Человек, приведенный первым мойщиком, изумленно посмотрел на Левченко.

— Да, я Лошонци Кальман. С кем имею честь?

— Сергей Владимирович велел вам кланяться. Помните такого? Исерть.

Господин Лошонци бросил на Левченко удивленный взгляд, затем, оглянувшись на своего коллегу, вполголоса ответил:

— Ладога. Наверное, вам стоит сейчас помыть машину, отъехать на заправку — она тут рядом, в трехстах метрах направо за углом — и подождать минут двадцать. Я к вам подойду.