Рэй Брэдбери - Сборник 11 ВОЖДЕНИЕ ВСЛЕПУЮ

– Дамы и господа, прошу любить и жаловать: мистер…

– Можно попросту, Фил, – глухо сказал мистер Мистериус.

Расстроенный, я опустился на стул.

– Фил, – повторили все вразнобой.

Гости уставились на него, гадая, видит ли он их взгляды сквозь черный бархат. "Как же он собирается есть в таком колпаке?" – думали они. Мистер Мистериус взялся за большую столовую ложку.

– Будьте добры, передайте подливку, – раздался его шелест.

– И картофельное пюре, – добавил он тихо.

– И зеленый горошек, – закончил он.

– И еще, госпожа Бабушка, – произнес он. Стоявшая в дверях бабушка заулыбалась. "Госпожа" показалось ей приятным штрихом. – Сделайте одолжение, подайте мое блюдо голубого фаянса.

Бабушка и впрямь поставила перед ним китайское фаянсовое блюдо с изображением садовых цветов, которое тут же наполнилось месивом, похожим на объедки из собачьей плошки: мистер Мистериус зачерпнул подливку, положил себе картофельного пюре, добавил горошка и размял все это вилкой до состояния однородной кашицы, стараясь не слишком привлекать наше внимание; у нас глаза полезли на лоб.

После недолгого молчания голос из-под черного Капюшона произнес:

– Не возражаете, если я прочту молитву? Никто не возражал.

– Господь милосердный, – прозвучал голос из-под Капюшона, – позволь нам принять эти дары любви, что изменяют нашу жизнь и направляют ее, приближая к совершенству. Пусть ближние видят в нас лишь то, что мы видим в них: совершенство и красоту, не требующие слов. Аминь.

– Аминь, – произнесли все хором, и тут мистер М. вытащил из складок плаща предмет, изумивший постояльцев и поразивший всех прочих.

– Вот это да! – вырвалось у кого-то (у меня). – Ни фига себе, соломинка!

– Квинт, – одернула бабушка.

– А что такого?

Действительно, это была соломинка, в два или три раза больше обычной; один ее конец исчез под Капюшоном, а другой погрузился в сдобренное подливкой собачье варево из пюре с горошком, которое бесшумно продвигалось вверх и исчезало в невидимых губах – незаметно и беззвучно, как исчезает под столом кошка.

Тут мы все принялись за еду, в смущении разрезая мясо, жуя и глотая так шумно, что нас бросало в краску.

А мистер Мистериус недоступно для наших взоров втягивал в себя свой полужидкий обед, не издавая даже бульканья. Краем глаза мы наблюдали, как пища, бесшумно скользя по соломинке, исчезала под Капюшоном – и так до тех пор, пока тарелка не опустела. Закончив трапезу, мистер М. положил руки на колени.

– Надеюсь, – произнесла бабушка, не отрывая взгляда от соломинки, – обед вам понравился.

– Зашибись, – ответил мистер Мистериус.

– На сладкое сегодня мороженое, – добавила бабушка. – Правда, оно почти совсем растаяло.

– Почти совсем растаяло! – засмеялся мистер М.

В тот чудесный летний вечер на веранде было раскурено три сигары и одна сигарета, мирно постукивало несколько пар спиц, а кресла-качалки разве что не взлетали в воздух, отчего соседские собаки начали подвывать, а кошки разбрелись куда подальше.

Среди облаков сигарного дыма, дождавшись паузы в постукивании спиц, дедушка, который появлялся только с наступлением темноты, сказал:

– Да простится мне такая бесцеремонность, но что вы намерены делать дальше, имея крышу над головой?

Мистер Мистериус облокотился на перила веранды, глядя, как нам казалось, на свой отполированный "студебеккер", поднес к Капюшону сигарету, затянулся и выпустил дым, даже не закашлявшись. Я с гордостью следил за каждым его жестом.

– Как вам сказать, – отозвался мистер Мистериус. – Передо мной открыто несколько путей. Видите ту машину?

– Машина заметная, как ее не увидеть? – сказал дедушка.

– Это "восьмерка", новейшая модель "студебеккера" класса "А". Пробег у нее – тридцать миль: от Гэрни до этих мест, да еще пара кругов по городу. У меня в автосалоне как раз помещаются три таких "студебеккера" и четверо покупателей. Мимо ходят одни фермеры, но эти в салон почти не заглядывают. Вот я и рассудил, что надо податься в более оживленный город, где можно крикнуть: "Прыгай!" – и люди хотя бы сделают разбег.

– Мы ждем продолжения, – сказал дедушка.

– Хотите, я вам продемонстрирую, о чем молю Всевышнего и чего непременно добьюсь? – с расстановкой произнес сигаретный дым, скопившийся под тканью. – Пусть кто-нибудь скажет: "Вперед!"

Тут из разных уст как по команде вырвался сигарный дым:

– Вперед!

– Прыгай, Квинт!

Я успел добежать до "студебеккера" первым, и как только мистер Мистериус опустился на переднее сиденье, мы сорвались с места.