Андрей Попов - Сломанная вселенная

– А подкоп?

– Дело менее рискованное, но более безнадежное. Фундамент, на котором стоит замок, до такой степени глубок, что говорят, достигает почти Нижней Бесконечности.

– А если сделать воздушный шар и попытаться проникнуть к принцессе по воздуху? — он, впрочем, сам не верил в то, что спрашивал.

– Бесполезно. Над замком тяготеет проклятие злых сил, и любой летающий предмет будет поражен огнем, едва пересечет границу каменных стен. Сама принцесса много раз говорила, что к ее ногам часто падают мертвые птицы с опаленными крыльями.

У Максима было заготовлено еще несколько «если», но даже в его собственных глазах они казались бессмысленной тратой слов. Поэтому он надолго замолк и погрузился в философскую задумчивость.

– Да… мне-то казалось, что в этом мире нет страданий… — его голос тонул в глубоком вселенском разочаровании, и все вокруг уже не выглядело той первозданной идиллией, как было вначале.

Небо, торжествующее над землей, и земля, держащая небо в своих объятиях, увы, оказались полны изъянов и недостатков. Придумаем резко остановился и повернул свое лицо, по выражению которого сразу можно догадаться, что он очередной раз собрался учить Максима уму-разуму.

– В этом мире — да! Но разве ты не заметил, что замок построен прямо на оси Y, так что большая его часть захватывает территорию Смешанного царства, где зло вполне возможно.

Максим уже боялся спросить какую-нибудь очередную глупость и предпочел просто помолчать. Они шли дальше и, каждый увлекшись собственными мыслями, не замечали ни прекрасных цветов, ни нарядных деревьев, ни вообще торжественной обстановки вокруг. А повосхищаться этим стоило, хотя бы ради приличия. Но все как бы исчезло для взора, мыслей и чувств. Рядом с каждым, как случайный навязчивый попутчик, следовала его собственная усталость. Даже Придумаем слегка притормозил в ходьбе. А Максим все грезил и грезил: он видел только плачущую принцессу да озлобленных псов, как будто уже находился там. И впервые он почувствовал зарождающиеся в душе сомнения и неуверенность в собственных силах, даже страх, который уж кому-кому, а рыцарям никак не к лицу.

– Послушай, Максим, — раздался позади писклявый голос Милеуса, — господин Философ много думал над этой проблемой. И он сказал, что нет иного пути освободить принцессу, как отгадать загадки. Кто знает, может у тебя получится?

Святая простота! Но и она порой бывает необходима хотя бы для элементарной поддержки жизненного духа. Что касается загадок, то они пока витали в области чего-то не совсем серьезного.

– Кстати, вот и первое препятствие на нашем пути! — торжественно объявил Придумаем, давая понять, что приключения начинаются. — Препятствие не столь затруднительное, сколь романтическое — это река!

Тут только Максим уловил шум перекатов и тихие всплески воды. Впереди пространство разрезала синяя ленточка, внося яркое разнообразие в картину бесчисленных холмов и долин.

– Заодно познакомишься с Лодочником, — добавил Милеус. — Он добрый. Перевезет нас на пароме и даже не возьмет за это платы.

«Просто крышу сносит от такой доброты», — равнодушно подумал Максим и попытался вспомнить название реки: то ли Иностранная, то ли Безымянная… да, впрочем, какая разница? Когда река была уже совсем близко, она вдруг стала довольно широкой, ее темная синева являлась признаком большой глубины, а у берегов, где самое быстрое течение, состязались неугомонные волны. Там же покачивался огромный неуклюжий плот, связанный из стволов деревьев.

Их встречал Лодочник, который неподвижно стоял на месте, вдавался в песок своей нижней частью и приветливо улыбался. Этой единственной улыбки было достаточно, чтобы она заменила вступительные речи для знакомства и неловкость первой минуты общения. Сразу возник непринужденный разговор, будто все они были дальними приятелями.

– Здравствуй, уважаемый Лодочник! — Придумаем приподнял свой колпак и слегка кивнул головой. И то, и другое скорее выглядело рефлексом приветствия, чем выражением каких-то глубоких чувств. — Не будет ли для тебя затруднением переправить нас на тот берег?

– Рад исполнить свою обязанность, — его голос звучал как скрежет несмазанной двери. Похоже — старческий голос. — Ведь здесь, на реке, так одиноко и скучно, что для меня просто праздник с кем-то пообщаться.

Тут только Максим, оглянувшись, заметил у берега какое-то странное сооружение. Из реки к нему тянулись множество труб, что-то гудело (может, это работали гидронасосы?), на самом сооружении вращались большие деревянные колеса, с которых струями стекала вода. А рядом сверкали белые искры. Лодочник тем временем слегка выдвинул свою верхнюю часть, чтобы повнимательней разглядеть нового гостя, потом спросил его: