Николай Басов: Рождение гигантов

— Не знаю, — не объяснять же им, подумал Ростик, как на меня с Олимпа кто-то смотрит. Пожалуй, в психушку определят, если у нас имеется что-то подходящее.

— Если это то самое зерно, как ты написал, тогда все просто, — Ким слегка просиял, — ты определишь место, где его выложил тогда, мы туда отправимся...

— Я не могу отыскать это место через пять лет, — терпеливо пояснил Ростик. — К тому же, если зерно дотянулось до Боловска, и как сказывают некоторые, даже до Одессы, которая более чем в полутысячи километров отсюда, тогда... Бесполезно искать именно то место, где я его... выложил, как ты выражаешься. Оно уже оттуда переехало куда-нибудь еще.

— Как это — «переехало»?

— Откуда же я знаю? Оно способно высасывать металл из бетонных разваленных коробок, оно ворует его с площадок складирования на Вагоноремонтном, оно растворило динамомашины на Алюминиевом, каким-то образом пожирает корабли у Одесского берега... Это самое зернышко, если это оно, что еще не доказано, не привязано к одному месту. — Рост, как и Ким перед этим, посмотрел на Олимп, хотя все глаза уже проглядел, изучая его покатости. — И обладает самыми невообразимыми свойствами.

— Ты вот что скажи, — Ким, кажется, впервые после встречи посерьезнел, — оно — враг?

— Вот этого я бы не сказал, — решительно отозвался Ростик. — Оно... Как бы это выразить?.. Оно — скорее союзник, но такой, у которого есть своя воля, свои задачи и своя манера поведения. То есть метод решения этих самых собственных задач. — Он хлопнул в ладоши, словно ставил точку после всех разговоров. — Хватит, давайте приниматься за дело.

— А мы готовы, — улыбнулся Ким. — Баллоны заполнены, машина на ходу. Кто первым полетит?

Вылетели втроем — Ким, Рост и Черак. Поднимались медленно, Черак крутил котел довольно скверно, часто пропускал лунки, куда полагалось бы вкладывать топливные таблетки, это Ким сообщил Ростику, на миг оторвав загубник от своей пасти. Как он это чувствовал, оставалось для Ростика загадкой, он бы не то что пропущенные лунки на экваторе котла, он бы даже неработающий блин антиграва не почувствовал — не та у него была техника полетов.

Но с Чераком скоро наладилось, видимо, он отрегулировал поступление воздуха в свои легкие, в общем, как-то приноровился, и тогда тяга сразу возросла. Рост снова, как обычно тут на высоте, в разреженном воздухе, почувствовал покалывание в висках и ушах, сморгнул, возвращая требуемую зоркость глазам, и...

И тогда понял, что нужно не смотреть по сторонам, а сосредоточиться. И как это было на Вагосе, найти наиболее горячий, или светящийся перед внутренним взором, кусок территории, которая расстилалась под ними. Он так и сделал. Ким что-то прорычал при этом, но звучало это не страшно, разреженность была такой, что его голос показался слабым.

Сознание Ростика поплыло, отвлекаясь от этого мира, смещаясь в то состояние, когда он лучше представлял себе мир мысленно, чем видел его, со всеми этими камнями под лодкой, складками Олимпа, заглаженными снегом, хотя и снега тут было уже немного, вернее, он лежал слишком тонким слоем, напоминая скорее ледовую чешую, чем полновесный ледник... Впрочем, лед все равно здорово прятал под собой то, что Ростик пытался найти.

Он уже давно заметил, что вода, пусть и замороженная, очень серьезная преграда для его ментального зрения, она обладала слишком большой емкостью, как электрический конденсатор, поглощала практически любое внимание, как бы его ни удавалось собрать в пук. И требовалось приложить массу усилий, чтобы пробить ее... Вернее, лед в данном случае.

То место, где Ростик приблизительно сбросил зерно Нуаколы, он, кажется, определил. Располагалось оно от их нынешней стоянки чуть не в пятидесяти километрах восточнее, до него лететь было бы лучше, обходя склоны ниже, так, чтобы не использовать акваланги прежде времени, поэтому исследовать эту точку Рост решил позже. Теперь же дышать из баллонов они начали сразу. Как бы там ни было, а следовало испробовать эту технологию, определить ее пригодность, выявить ее необходимость и, разумеется, найти слабые стороны. То, что эта технология могла оказаться ненадежной, не давало Росту покоя.

Ким оторвал от лица загубник.

— Ты же почти не смотришь вниз.

— Знаю, — Рост даже не открыл глаза.

— Тогда чего мы высматриваем?

— Чуть правее, то есть западнее и, если можно, повыше, — попросил Ростик.

Ким больше ничего говорить не стал, кажется, сделал так, как его просили.