Николай Басов: Рождение гигантов

Наверное, мы поднялись уже метров на семьсот, решил Ростик. И снова попробовал просканировать как можно более широкий участок под ними и немного впереди, потому что до настоящих возвышенностей Олимпа было еще неблизко.

А ведь мы за один час, если будем ходить с такой скоростью, до верхушки не доберемся, подумал он. Или доберемся? Если попросить поднажать... Нет, тогда я не смогу правильно оценивать местность.

Да, лед мешал гораздо больше, чем хотелось бы. Но все-таки, решил Ростик, на этих склонах ничего не выросло. Нет тут никаких новообразований. В принципе, можно возвращаться.

— Ким, идем назад, но попытайся спускаться другим маршрутом, чтобы я...

— Мог бы этого не говорить, командир ты... лапотный.

— А вот этого мог бы не добавлять ты, — хмыкнул Ростик. — Сам знаю.

Антиграв плавно развернулся, земля поплыла немного вниз и вбок. И без того эти склоны, висящие перед ними, как стены, сбивали ориентировку по горизонту, а еще Ким, оказывается, научился летать с виражами, почти как самолет, когда одно крыло выше другого. Прежде он летал, словно воду в блюдце возил.

— Ты чего так?

— Я думал, тебе понравится. — Через пару глотков воздуха из мундштука: — Это новая техника, ее нам пурпурные недавно показали.

Ростик сходил назад, к Чераку, тот чувствовал себя неплохо. Утомления видно не было, он даже показал большой палец, как делали люди, когда объясняли, что все в порядке. Рост проверил давление в его баллонах. Воздуха волосатик расходовал куда больше, чем люди, но для полета назад его должно было хватить. Рост вернулся в кресло второго пилота.

— Черак, кажется, кайфует, сделал подачу воздуха больше, чем следовало бы.

— Ему нужно, — отозвался Ким.

Все равно, подумал Ростик, стоит выяснить у Пестеля, биолога нашего, гипервентиляция — это позволительно или все-таки нет?

Когда добрались до временного лагеря под Олимпом, который они организовывали с Ладой, она тут же приставила Микрала крутить ручку компрессора, а сама стала выяснять с Кимом подробности полетной техники над Олимпом. Тот пустился объяснять что-то специфическое, подбрасывая веточки в костер. Но Ростик его не слушал, у него по-прежнему кружилась голова, и он знал, что если быстро не найдет то, что они тут искали, будет худо. Потому что долго он не продержится. Это место выматывало его куда быстрее и основательнее, чем это происходило на равнинах Вагоса, чем над лесами дваров, быстрее даже, чем в междулесье.

А подменять-то, подумалось ему, придется не пилотов и загребных, а меня... И с этой идеей, так и не успев ее оценить, он неожиданно уснул. Хотя ему казалось, что он слышит все, что Ким рекомендовал Ладе.

Как Ростик ни старался, а три вылета в день оказались для него чрезмерной нагрузкой. Он даже ругать себя пытался, но не помогло. Два раза — один до обеда и еще разок — после, и на этом все. Пространство перед ним казалось даже не враждебным, а каким-то непробиваемым, вот он, пытаясь преодолеть эту преграду, и истощался.

На четвертый день, вернувшись с Ладой из полета, он выслушал нелестный комментарий Пестеля, который тоже попытался его пришпорить. Но тут уж за него заступилась Лада. А потом, когда обсуждение несколько стихло, неожиданно включился Ким. И он-то высказал совершенно парадоксальную идею:

— Вы не понимаете, ребята. Он не просто так... телепатит. Он что-то изучает, что, кажется, оказалось ему... В общем, никто, даже аймихо, этого с ходу не поймут.

— Их тоже следует подключить, — буркнул Пестель. — Тогда быстрее получится.

— Они все как один отказались, — напомнил Ким.

— Вообще-то, их можно было бы и подстегнуть, — высказалась Лада. Она всегда не очень хорошо реагировала в тех случаях, когда Рост приходил в состояние, близкое к полному безволию, когда впадал в черную меланхолию, или депрессию, как называла это мама.

— Но ведь невозможно допустить, чтобы ценное исследование зависело от... настроений одного человека.

— Не от настроений, как ты изволил выразиться, — Ким сделался велеречивым, — а от его возможностей. Ты что же, в самом деле считаешь, что он — волынит?

— Я просто не знаю, как это квалифицировать, — признался, наконец, Пестель.

— Хватит, — приказал Ростик, — взялись помогать, значит, помогайте, а не деритесь. Не то, к чертовой матери, всех отошлю в город... И выступайте перед начальством, как хотите. Сам разберусь, с Ладой.

— Вот это да, — восхитился Ким, хотел что-то добавить, но смолчал.