Курт Сиодмак - Искатель. 1995. Выпуск №2

— У вас были контакты с Арлановым?

— Да…

— Когда встречались в последний раз?

— В прошлую субботу.

Ладушкин аж подскочил на своем месте.

— То есть в день убийства?

Якушев побледнел.

— Вы сказали «убийства»?

— Извините, гибели…

«Первый секретарь» осуждающе покачал головой:

— Прошу вас юридически четко формулировать вопросы.

Коля смутился, покраснел, снова пробормотал:

— Извините… — Обдумывая ситуацию, он несколько минут молчал, потом, стараясь говорить строго и спокойно, спросил: Где вы встречались с Василием Сергеевичем Арлановым в прошлую субботу?

— Здесь, в помещении комитета.

— В котором часу?

— В десять… Беседа проходила около часа.

— Были свидетели вашей встречи?

— Нет. Арланов сам попросил назначить ему аудиенцию в это время, чтобы поговорить наедине.

— О чем была беседа?

Якушев недовольно поморщился:

— Это имеет отношение к делу?

— Да…

— Ну, хорошо. — «Первый секретарь» встал, прошелся по своей резиденции, наконец остановился напротив Ладушкина и тихо сказал: — Арланов предлагал объединить усилия старых сторонников КПСС и нашего движения.

— И что вы ответили?

— Решительным отказом.

— Почему?

— Потому что эти «старые сторонники», которые, по сути, никогда не были коммунистами, и погубили одну из самых гениальных идей в истории человечества. То есть, конечно, не погубили. А весьма основательно опорочили.

— Какую идею?

Якушев впервые улыбнулся и дружелюбно спросил:

— В школе учились? Помните? — И сам же продекламировал: «С ними ты рожден природой. Возлелей их, сохрани. Братством, равенством, свободой — называются они».

Коля, естественно, знал эти строки Некрасова.

— Так ведь не было, — угрюмо ответил он. — Ни того, ни другого, ни третьего…

— Это потому, что к всеобщему счастью шли через насилие. Думали, так быстрее… А вышло наоборот. На этой дороге в первые ряды выбились бандиты, способные спокойно убивать тысячи людей. За ними потянулись жулики всех мастей. А идейные борцы только мешали, путались под ногами. И если они сами не вырывали сердце, освещая путь, то им помогали это сделать… В результате КПСС превратилась в мафиозный клан с жестокой иерархией и правилами поведения, за несоблюдение которых строго карали. А где теперь эти товарищи — «ум, честь и совесть нашей эпохи»? В совместных и малых предприятиях, в концернах и консорциумах, в правлениях банков и бирж, в президентах акционерных обществ и холдинговых компаний, в мэриях, префектурах и администрациях. Они сохранили, приумножили структуры, связи, привилегии, а главное — не упустили инициативу! Поменяли только лозунги и окраску!

— Пример Арланова опровергает ваш тезис.

Это слишком одиозная фигура. Ему предложили спокойную старость. Но у таких людей уже смещены критерии жизненных ценностей. Материальное благополучие, о котором они давно перестали думать, утратило для них вся кии смысл. Жить в стороне от власти — вот невыносимая мука… Видимо, за это и поплатился…

— А от вас он что хотел?

— Желал стать членом комитета.

— И вы ему отказали?

— Единолично такие вопросы не решаются. Но я сказал, что буду категорически против… Для настоящей борьбы с антинародным курсом правительства нужна организация строгая, организация настоящих революционеров, партия коммунистов ленинского типа.

— Борьбы… — задумчиво повторил Ладушкин. — Значит, опять насилие?

— А вы как думали? — полыхнул взором Якушев. — Парламент — только трибуна для разоблачения. Ею надо пользоваться…

— Скажите, в каком настроении ушел Арланов после вашей беседы?

Якушев снова усмехнулся:

— Нет. Он не был подавленным. Скорее злым. Под конец сказал: «Я вам все равно понадоблюсь. Без меня новая политическая полиция вас прихлопнет…»

— О чем это? — насторожился Ладушкин.

«Первый секретарь» недоуменно пожал плечами.

— Так… Гордыня раздавленной змеи, которая всю жизнь была ужом.

Следователь Иван Петрович Бобров, постанывая, гладя больной бок, тем не менее внимательно слушал Ладушкина.

— Занятно… — сказал он. — Откуда такие ребята берутся. И почему именно Россия на них богата?

— Говорят, что еще от крестьянской общины идет, — пояснил «ученый малый». — Мечта о всеобщем равенстве… А разве плохо? От каждого — по способностям, каждому — по потребностям… Я бы согласился. У меня потребности небольшие.

— А способности? — ехидно осведомился Бобров.