Александр Прозоров - Исполнитель

- Ну что, оклемался? На полотенце.

- Слушай, Карл, если ты еще хоть раз.... - я оторвал от лица мягкую ворсистую ткань и осекся. Из огромного укуса на левой щеке Вихнера сочилась кровь, еще один укус виднелся под разорванной рубашкой. На самой рубашке не хватало воротника и рукава. - Ты снимал с нее наручники?!

- Меня б тогда в живых не было. Это она зубками да ножками.

- Не может быть!

- Слушай меня, защитник нежных дам. Раз ты такой умный, то я к ней даже в камеру заходить не буду. Сам с ней разбирайся. И корми сам. Кстати, я сегодня и так задержался, так что пока. Пойду в санчасть, укол от бешенства сделаю.

Вихнер помахал мне рукой и отчалил. А я, плюнув на инструкции, пошел и принял душ. Под прохладными упругими струями отравленный организм быстро пришел в норму. В кладовке нашлась сменная униформа (видимо, для тех, кто "психованную" кормит) и чистый комбинезон. Переодевшись, я взял комбез и пошел к карцеру.

- Шесть. - Дверь втянулась в стену.

- Как я его отделала, а?! Классно? - Она была грязная, в разорванном на боку комбинезоне, но счастливая, как заяц на капустной грядке.

- Он что, хотел тебя изнасиловать?

- Так я вам и далась, ублюдки сраные!

- Понятно, - разговаривать с ней было бесполезно, но попробовать все-таки стоило. - Послушайте, леди. У меня есть такое ощущение, что вам нужно переодеться. Какие фокусы ты можешь отчебучить, я сегодня видел. Это в наручниках. А если их снять?

- Витиевато плетешь, не заблудись в мыслях. - Она села на корточки и прислонилась к стене.

- Вопрос простой: мне нужно вызывать для твоего переодевания толпу охранников или ты объявишь перемирие и переоденешься сама?

- А ты стриптиз посмотришь?

- Обойдусь. Сниму наручники и выйду.

- Не врешь? - Она прищурилась, словно рассчитывая прыжок к моему горлу, но хорошее настроение перевесило. Женщина, откинувшись к стене и помогая себе плечами, встала. - Валяй, снимай.

"Браслеты" я сунул в кармашек брюк и пошел к себе, однако в дверях мне пришла в -голову еще одна мысль.

- Подожди, красотка.

- Чего еще?

Я достал из кармашка маленькое зеркальце, вернулся к ней и дал полюбоваться на отражение - из своих рук.

- Ну и что?

- Если ты сегодня паинька, то, может, есть желание принять душ?

- А ты из-за шторки будешь подглядывать?

- Да иди ты... - я спрятал зеркальце и развернулся.

- Ладно, - великодушно заявила она, - Кутить так кутить! Пусть будет душ!

Из душа она выбралась только часа через полтора. В чистеньком комбезе, благоухая шампунем, сверкая чищенными зубами и блестя мокрой кожей, она показалась даже красивой. Вдобавок, у нее оказались каштановые волосы. Правда, они остались спутанными, как на рекламе романа ужасов, и пятерня девицы ничего не могла с ними сделать.

- Ладно, не мучайся, завтра расческу принесу.

- Правда? Вот здорово! Сегодня просто день чудес! Жаль только, ухо жандарму откусить не удалось, а то б решила, что я в раю!

- И она закрутилась на месте, широко расставив руки. - Пожалуй, ты мне нравишься, парень. Вот только зря ты за мной в душе подглядывал!

- Не подглядывал я.

- Да врешь! Правда не подглядывал?

- Правда.

- Ты что, импотент? - Она перестала кружиться. - Бедняга...

- Сама ты... - Ну, вот что ей скажешь?

- Как тебя зовут, нечистая сила?

- А то не знаешь?

- Извини, конечно, знаю... - Я покосился на табличку рядом со второй камерой.

- Диана Боровая. То есть, Диана.

- Ага, Диана Охотница. Даня меня зовут, просто Даня. В ресторан пригласить хочешь?

- Так ты все равно от еды отказываешься.

- Вот дурачок. - Она присела перед столом, томно, снизу вверх, заглянула мне в глаза и вкрадчиво мурлыкнула: - Это же так выгодно, никаких расходов...

- Ага, появляются дурные мысли. Пора водворять тебя на место, Диана Охотница. Повернись-ка ко мне спиной.

- Пошляк! Кусить бы тебя... Да уж прощу в честь праздника. - Она встала, развернулась, завела руки за спину. Я достал наручники. Внезапно она отдернула руки, повернулась ко мне. - Правда расческу принесешь?

- Правда.

- Ну, тогда цепляй.

Дойдя до карцера, она вздохнула с театральной тоской и плашмя рухнула на мягкие маты. Похоже, Даня уже привыкла к своей тюремной жизни и скандалила больше по привычке. Отдать ей должное - продержаться три года в наручниках и не свихнуться, не сломаться, не сдаться - это характер нужно иметь! Принесу ей завтра расческу, пусть хоть такое удовольствие получит.

* * *

Карл ждал меня, сидя на столе, рядом с подносом, уставленным тарелками.