Р-ра! А зачем это тебе, чтоб что-то рухнуло? А если же, напротив, устоит - то и это зачем? А если... Вообще, зачем тебе все это и все эти? Ведь самому тебе, лично тебе, не нужно вовсе ничего - ни славы, ни богатства, ни самодовольства, ни... Ну, что еще назвать? Да что попало! Вот, бегал ты, надеялся, жил там и сям, и... Прибежал! Теперь сидишь один в каюте, вокруг Бескрайний Океан, солнце вот-вот взойдет в зенит, и эти, косари, сядут обедать, а после, уже ближе к вечеру - раньше нельзя, таков у них закон - к тебе придет Кром, парусиновый мастер, и снимет с тебя мерку...
Но это будет еще только вечером, ну а пока что тихо здесь, никто больше соваться не решается; Базей небось, как рассказал о том, что здесь случилось, так там они теперь...
Гонг. На обед. Опять они затопали. Опять запахло варевом. А вот и снова слышатся знакомые шаги - это стюард идет. Вот он спускается по трапу, входит, вот расставляет на столе посуду - один куверт, не два. А лапы у него дрожат, глаза старательно отводит...
Рыжий спросил:
- А это, с тумбочки, ты приберешь?
Стюард глянул на тумбочку, на грязную посуду, что оставалась еще с завтрака, откашлялся в кулак и нехотя ответил:
- Н-нет. Мне сказали, чтоб не трогал.
- А кто сказал?
- Сам адмирал.
- А, кстати, где он, адмирал?
- На баке. Он занят там, просил не беспокоиться.
- Не буду, - Рыжий усмехнулся. - Проголодался я, не до волнений! - и, пододвинувши к себе тарелку, он начал жадно есть.
Стюард стоял над ним, не уходил. Рыжий спросил:
- А как здоровье нашего патрона?
- Да как всегда, чего ему.
Рыжий кивнул, пережевал большой кусок, опять спросил:
- А Геза как? А семеро гребцов, а двое марсовых?
- Все на стопах.
- Прекрасно. Налей-ка мне вот этого.
Стюард налил. Рыжий отпил, посмаковал, опять отпил, опять посмаковал, спросил:
- Опять не будешь убирать?
- Опять. Патрон сказал: "Потом все перетрем и выскоблим, прокурим".
- Вот как! А он хозяйственный. Еще подлей.
Стюард подлил. На этот раз Рыжий все выпил в один мах и не поставил положил бокал, достал платок и долго утирался. Стюард не уходил. Рыжий сказал:
- Иди. Чего ты ждешь.
- Мне еще велено сказать...
- Так говори!
- К вам... Кром придет.
- Ну, Кром. Раз надо, пусть приходит.
- Но вы, наверное, не знаете, зачем.
- Ну почему же? Знаю - снимет мерку. Потом сошьет мешок. Так?
- Так. И вам... не боязно?
- Нет. А чего? Пусть шьет. Мы же с Базеем вровень, ухо в ухо, так что не зря Кром постарается - не для меня, так... Ну, иди, а то ведь ждут тебя: им всем небось не терпится узнать, что тут да как. Иди! Я что сказал?! - и Рыжий даже встал.
Стюард подобострастно закивал и, пятясь, поспешил вон из каюты. Ушел и дверь закрыл. Вот так! Вот так-то, чва! И все там - чва, все - косари, все до единого, а первый среди них - Вай...
Тьфу! Вот же навяжется! Как будет, так и будет. Потом они, конечно, все здесь приберут и выскоблят, ну а пока ведь не сидеть же, как Ларкен, среди объедков. Рыжий опять собрал посуду и перенес ее на тумбочку, а после подошел к иллюминатору и принялся смотреть на Океан...
Хотя смотреть-то было не на что - вокруг одна вода, а над водой тяжелый, раскаленный воздух: ни ветерка, ни дуновения, в такую пору, говорят, над горизонтом вдруг всплывают миражи и марсовый кричит: "Земля! Земля!", корабль меняет курс, гребцы встают и падают, встают и падают, весло на грудь - упал, на грудь - упал, в-ва, в-ва, все ближе, ближе, и вот уже она, эта земля, вот, до нее уже совсем недалеко, и уже кажется... А вот уже и нет - мираж исчез, пуст горизонт, гребцы в изнеможении... Вот почему, доказывал Ларкен, так нужен узнаватель - тот инструмент, который, как он объяснял, не ошибается не только в ночь, в туман, но и в такую вот жару, когда...
А где Ларкен? Да там же, где и Бейка. Кто их убил? Да тот, с которым ты пошел, которому поверил, хотя куда уместней было бы подумать: а чем я лучше их? Был их черед, он их убил, а твой черед придет - он и тебя прикончит, и так ведь все оно и обернулось! Крот, разуверившись в монете, опять решил, что она - Тварь, а если так, то... Да! Сейчас вот эта вахта кончится - и Кром придет к тебе и снимет с тебя мерку, сошьет мешок, а после они все сюда заявятся - Вай Кау лично приведет...
Нет, так нельзя: ляг, отдохни! И Рыжий резко поднял лапу, нащупал сонную артерию и, осторожно выпуская коготь, начал надавливать...
Тьма! Гром! И он упал, но он того уже не чувствовал - он ничего уже не чувствовал, был словно неживой; упал, застыл, неловко подвернув голову... Так и лежал окостенев. Пробили склянки - раз, второй. И это был не сон почти что смерть...
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу