Сергей Булыга - Ведьмино отродье

Рыжий молчал. Смотрел на адмирала, хмурился. И думал: вот как оно все быстро обернулось: бежал, бежал - и добежал уже. А вот теперь решай! Противно, да? И страшно? Что, думаешь, он и тебя потом, как и Ларкена... Х-ха! Убьет, не сомневайся! Но, может, перед тем, как околеть, ты еще все-таки успеешь ну хоть одним глазком увидеть Юж...

И Рыжий... Р-ра! Не выдержал - вскочил и выкрикнул:

- Тогда чего мы ждем? Скорей!

Глава шестая

ИДТИ, А НЕ БЕЖАТЬ

Но адмиралу такая поспешность пришлась не по вкусу. Он сделал властный жест, и Рыжий сел. Адмирал перебросил часы - и вновь песок едва заметной струйкой побежал из верхней склянки в нижнюю, - затем поправил шарф, очки, откашлялся... и только после этого ткнул когтем в колокольчик. Подождали. Вбежал посыльный лейтенант - тот самый, что все "ради вас", - увидел Рыжего живым, замешкался... Но Рыжий равнодушно отвернулся, а адмирал тихим, но строгим голосом велел, чтоб лейтенант немедленно, собрав надежную команду, шел и сбивал замки с Казенной Башни, грузил сокровища и спешно отправлял их вниз, в город, к площади Главных Весов.

- Но, ваша честь! - испуганно воскликнул лейтенант. - Там, у Весов, уже Чиви Чванг! Он и его ребята...

- Чванг! - повторил адмирал. - Да, там Чванг. Ну и что? С ним давно уже все обговорено, он ждет тебя с грузом. Иди.

- Но...

- Я сказал! Р-рняйсь!

Лейтенант встал во фрунт. Адмирал, улыбнувшись, продолжил:

- Да, Крунч, такие времена пришли. Отнюдь не лучшие. Вот и приходится с кем-то делиться. Ибо вторая шкура на плечах не вырастет, да и вторая голова тем более. Понятно?

- Д-да.

- Тогда... Порс! Порс! Выполняй!

Лейтенант убежал. Затем, немного погодя, был вызван обер-квартирмейстер Лапый - такой дородный, мрачный тип. Он у Вай Кау первый клык. И, говорят, Вай Кау любит с ним поговорить, пооткровенничать.

Но в этот раз говорить было некогда. Вай Кау коротко велел:

- В полдень. Понятно? Ровно в полдень.

Лапый кивнул.

- Не то...

- Да разве я!..

- Иди!

И Лапый развернулся и пошел. Шел - стриг ушами, горбился. Ушел, неслышно притворивши дверь. Вай Кау посидел еще; смотрел по сторонам, моргал, наверное, да разве за очками что рассмотришь, - а после резко встал, сказал:

- А вот теперь и нам пора идти. Идти, а не бежать. По Океану ведь не бегают, и по нему даже не ходят - в него только идут. Идем!

Они прошли за шкаф, там Вай Кау опустился на четвереньки, ловким шулерским движением провел лапой по плинтусу, что-то где-то нажал, чем-то щелкнул, паркет разъехался, под ним открылся узкий черный люк, они быстро спустились в него вниз по скобам, вбитым в стену, люк тотчас же закрылся и они пошли. Куда? Вай Кау только и сказал:

- Это мой личный ход, подземный.

Только скорее это был не ход, а настоящая кротовая нора: тьма, теснота, но, правда, чисто, сухо. Но тьма какая, тьма! Рыжий все время отставал, Вай Кау поджидал его на поворотах, подсказывал, куда лучше ступить, и то и дело говорил:

- Успеем, не спеши. Все схвачено. Успеем. Схвачено. Успе...

Р-ра! Не стерпев, Рыжий спросил:

- Что схвачено?

- Да все! - ответил адмирал. - И все. В полдень они взлетят на воздух. Лапый - кремень, не дрогнет.

- А сам-то он потом куда?

- Мест много, Континент большой. А Чванг... - Вай Кау засмеялся. - А Чванг подавится. Девять эскадр ему не проглотить, вот и подавится. А жаль его: какой был загребной!.. А вот теперь сюда, приятель... Сюда, я говорю! Что, ничего, что ли, не видно?!

И так они и шли - в полнейшей темноте. Потом ползли. Вновь шли. Спускались по канату. Шли...

И вот он, Зимний Док! Огромная сводчатая пещера в гранитной скале: на закопченных стенах - факелы, внизу, у пирса - черная галера на черной, в отсветах огня, воде. Вода - как зеркало. И - никого, и - тишина...

Но вот запели боцманские дудки, и тотчас же галера ожила - в единый миг на ней вдруг объявился экипаж, который до того, наверное, сидел в тени фальшборта, а тут разом вскочил и замер. Но дудки продолжали петь - и экипаж, без всякой толкотни и суеты, за рядом ряд, начал сбегать на пирс. Они бежали не по трапу, а по веслам. Сбегали, строились; а вот они и снова уже замерли. Ждут, стало быть.

А Рыжий все еще спускался вслед за адмиралом: ступени лестницы, ведущей к пирсу, были весьма крутые и разновеликие, не оступиться бы. Но Рыжий знал: смотреть себе под стопы - этот очень дурная примета, вот он и шел на ощупь, отставал...

Но, наконец, они сошли на пирс, прошли вдоль строя. А этот строй... Р-ра! Р-ра! Все в одну масть и в один рост, все черные как смоль и в черных же бушлатах, глаз в глаз, пасть в пасть. Минувшей осенью, когда Вай Кау - с ними же - ходил в Некстор с ревизией, его подстерегли на Гнилых Отмелях. Засадных было десять вымпелов, а он - один. Они были на ветре, он под ветром. А чем все это кончилось?! Да тем, что у засадных выжили лишь те, кого Вай Кау после подобрал в волнах, а остальные все пошли на дно. Потом он этих спасшихся взял да сменял на Хинта, и как еще сменял - пятьсот на одного, не поскупился. И вот теперь тот самый Хинт, который, не спаси его Вай Кау, так бы и сгнил на рудниках, теперь вон что затеял, скот!