Лариса Петровичева - Следы на воде

— Олега Пертухина. Адрес, телефоны — сотовый, домашний… Наличие фотостудии, обычные места обитания. Как всегда.

Макс вздохнул опять. Я услышал шелест нажимаемых клавиш. Недавно в отдел завезли новые компьютеры, и аналитики пока обходились с ними бережно. В частности не долбили со всей дури по клавиатуре.

— Сотовый не дам. Закрытая информация.

— Макс, — скривился я, — не дури. Этот Петрухин у меня по делу свидетелем проходит. Основным.

— Что, Серапион загрузил? — усмехнулся Макс и продиктовал: — Твой Петров прописан на Озерной, восемнадцать, квартира три. Домашнего телефона нет. Сотовый — восемь девятьсот три, сорок два, сто пятьдесят семь, сорок два. Фотостудии личной нет, и больше ничем тебе помочь не могу.

— Петрухин, — поправил я и повесил трубку.

Молодые фотографические дарования я отловил по наводке бывшего коллеги в парке, где Петрухин устраивал фотосессию пышногрудой блондинке, бродя с ней по зарослям и пощелкивая новеньким «никоном». Н-да, сокурсничек… если Анне было семнадцать или менее, то Петрухину уже стукнул тридцатник. Некоторое время я просто шел за ними, разглядывая самого фотографа, начинающего лысеть мужичка с физиономией обезьянки, и девушку, на которой хотелось написать большими буквами «БЛАНДЫНКА ТИПИЧНАЯ». По указанию Петрухина красна девица обхватила березку и всем телом к ней прижалась; Петрухин навел на нее свой «никон», но быстро опустил фотоаппарат.

— Ну-ка, сделай страстное лицо, — попросил он. Блондинка сделала, и я рассмеялся, заставив мучеников фотоискусства подпрыгнуть от неожиданности. Пришлось выбираться из кустов, поздороваться и продемонстрировать распечатку со снимком Анны со словами:

— Ваша работа?

Петрухин присмотрелся и гордо кивнул.

— Моя.

Блондинка отошла от дерева, поняв, что со страстным лицом придется повременить, и закурила, с интересом поглядывая в мою сторону.

— Я хочу найти Анну, — сказал я. Петрухин встрепенулся, по-птичьи тряхнув головой и осведомился:

— А с чего я вам должен помогать?

Тогда я показал ему документы и, полюбовавшись, как лицо фотографа вытягивается в форму Курской дуги, ответил:

— Она проходит свидетелем по одному из дел. А неоказание помощи следствию, как вам известно, наказуемо.

Наказания фотограф, естественно, не хотел. Я узнал, что Анна живет по-простому, в общежитии пединститута, а сотовый у нее отключен за неуплату, и вообще Петрухин Анну неделю не видел. Поблагодарив испуганного служителя муз, я подмигнул блондинке и стал выбираться из зарослей. Да, из сора растут не только стихи, но и современное фотоискусство… брюки бы не порвать по этим кустам.

Все российские общежития похожи друг на друга, хоть столичные, хоть глубоко провинциальные. Грязные сортиры, вздувшийся линолеум, пятна сырости по стенам и тараканов московские и питерские общаги прячут за качественно отремонтированным фасадом, общаги же прочих городов даже не думают стыдиться своей честной бедности. Четырехэтажное здание, разместившее на личной территории иногородних студентов филфака, химбио и исторического, ярко выделялось среди не самых приличных домишек улицы грязными стенами, гнутым шифером крыши и чумазыми окнами. Тут-то и обитала Анна, по нынешнему летнему времени чуть ли не единственная жительница.

Я приехал к общаге на следующее утро после встречи с Петрухиным и устроил засаду неподалеку, на лавочке возле закрытого ларька «Пиво-воды». Любому человеку, каким бы домоседом он ни был, единожды в сутки предстоит покинуть место жительства и сходить в магазин за хлебом и прочей пищей. Студенты далеко за едой не бегают, и, обозрев окрестности, я сделал вывод, что закупаются они в супермаркете с дурацким названием «Кикси», расположенным рядом с ларьком. Именно здесь я и предполагал перехватить Анну.

За время ожидания я выкурил четыре сигареты и насладился поучительным зрелищем бегуна-любителя, коего едва не сбил бритоголовый гражданин на новенькой «тойоте». Наблюдая за разборкой, я едва не прозевал Анну и увидел ее только тогда, когда она уже зашла в магазин, помахивая пустым пакетом. Мысленно выругав себя за ротозейство, я встал прямо напротив магазинной двери, благо народ за покупками еще не ломился, и я никому особо не мешал.

Через десять минут Анна вышла на улицу. Пакет она держала под мышкой, пересчитывая деньги в недорогом бисерном кошелечке чуть ли не носом, и меня увидела только в момент столкновения.