Лариса Петровичева - Следы на воде

— Привет, — сказал я, аккуратно вынув из ее рук пакет, весьма приличный по весу. — Давай помогу.

Анна шарахнулась от меня, как от привидения и наверняка убежала бы без оглядки, если бы я не придержал ее за унизанное феньками запястье.

— Кирилл…, - испуганно пролепетала она. — Кирилл, я не брала ваш сотовый… Честно…

Петрухин сработал оперативно; впрочем, если ты в силу неких причин кого-то боишься, то не следует быть такой беззаботной.

— Я знаю, — ответил я просто. — Это Андрюха, санитар.

Паника в ее темных глазищах никуда не исчезла. И было в них еще что-то, что крайне мне не понравилось. У меня есть чутье на странные вещи, и сейчас оно громко заявило: Кирилл, дело нечисто.

Хотя никаких оснований тому не было.

— Я пришел извиниться.

Вот этого Анна не ожидала. И паника сменилась удивлением, а я поспешил выпустить ее руку. Один из браслетиков лопнул, и ярко-желтые бисеринки ссыпались на асфальт, но Анна не обратила на это внимания.

— Наверно, я чем-то тебя обидел, — продолжал я, — и сам этого не заметил. Но ты очень хорошая девушка, Анна, и знай: я не хотел сделать тебе больно. Прости меня, пожалуйста.

Анна опустила голову; я увидел отросшие рыжие корни волос. Ее губы дрожали, словно она хотела и не решалась что-то сказать, а внутренний голос, захлебываясь, твердил: дело нечисто.

— Кирилл, вы… нет. Вы не обидели… — промолвила она. Я улыбнулся.

— Ты всегда такая официальная?

Вместо ответа Анна забрала пакет, и выражение ее худенького личика было таким, словно я ее ударил. Вот просто так подошел и ударил со всей силы по этой впалой бледной щеке.

— Нам не надо больше встречаться, — сказала Анна. Теперь в ее зрачках плескалась боль. — Это… просто не надо…

И она побрела к общаге. Не пошла, именно побрела, опустив голову и плечи. Я смотрел ей вслед и чувствовал странную гулкую пустоту внутри, словно внезапно исчезло то, что было стержнем в жизни. Но окликать и догонять Анну я не стал, дождался, пока она войдет в общежитие, а потом плюнул на все и поехал домой. Шло бы оно… на хутор бабочек ловить.

Но ведь какой дурдом, думал я, сварив себе кофе и усевшись за стол на кухне. Сперва так трогательно ухаживает за несчастным, едва знакомым ей человеком, всю ночь сидит у его постели и следит за капельницей, но стоит этому несчастному задать совершенно невинный вопрос, как тут же — нервы, глаза на мокром месте… стоп! Я отхлебнул разом потерявший вкус кофе и нахмурился. А откуда Анна знает, что у меня украли сотовый? Петрухину я ничего подобного не говорил…

От истории отчетливо стало попахивать невнятной чертовщиной. Серапиону, что ли, отзвонить, спросить совета у умного человека?

Едва только я подумал о начальнике, как новый телефон радостно пропиликал «Трассу Е-95». Легок на помине.

— Отдыхаешь? — как-то сварливо осведомился Серапион, словно не был в курсе отпусков своих сотрудников. Я счел вопрос риторическим и издал невнятное «угу» вместо четкого ответа.

— Расслабился! На тебя только что телегу накатали.

Еще чего не хватало…

— Это кто же отличился? — спросил я, допив кофе, взболтал чашку и перевернул ее на блюдце.

— Он еще спрашивает, — хмыкнул Серапион. — Следователь Каширин нынче поутру грязно домогался девичьей чести Анны Алтуфьевой, восемнадцати лет; конец цитаты. Девочка сирота, пришла в общагу в слезах. Комендант от нас только улетела, всех тут на уши поставила. Ты что творишь, Казанова хренов?

От удивления я раскрыл рот, да так удачно, что звук отпавшей челюсти долетел до Серапиона. Тот вздохнул и произнес:

— Рассказывай.

Кофейная гуща образовала что-то вроде петуха. Попробуйте объяснить заключенному, что это символ свободной Франции.

— Я с ней познакомился за два часа до закладки в больницу. Ничего предосудительного, говорили о работе и еде. Потом она всю ночь со мной сидела, назвалась родственницей. Очень трогательно, правда?

Теперь уже Серапион издал невнятное «угу».

— Ты про мои галлюцинации помнишь? Так вот, в больнице я слышал голоса. Клянусь тебе, один из них принадлежал Анне, и говорили они про меня. Второй голос сказал, что я визионер. Что это такое, не знаешь?

— Ясновидящий, должно быть, — ответил Серапион.

— Когда я спросил об этом Анну, она вдруг психанула и убежала. С чего бы, правда? А тут вот выдалось свободное время, и я ее решил найти.

— Зачем?

— Честно? Сам не знаю. Но могу тебе сказать точно: эта история с душком. Ничего не могу объяснить… просто чудо. Что-то с этой Анной неладно. И я ее не домогался.