Майк Резник - Черная Леди

— Ооох! Отлежал все на свете, — пожаловался он.

Мы добрались до камбуза и заказали еду, потом уселись за маленький столик и несколько минут в полном молчании жадно поглощали. Наконец Хит откинулся в кресле и блаженно вздохнул.

— Уффф… Хорошо! Я так наелся, что не против снова залечь в глубокий сон, и подремать, пока все переварится.

— В этом нет необходимости, друг Валентин, — сказал я. — Человеческий организм переваривает пищу за…

— Я пошутил, Леонардо, — прервал он.

— А, — сказал я и добавил, не желая обижать его:

— Было очень смешно.

— Спасибо, — поморщился он.

— Не стоит благодарности, друг Валентин.

— А знаете, — сказал Хит, — я раньше думал, почему бы не положить сотню кредитов в банк на восемь или девять процентов, или даже на два, коли на то пошло — и проспать пару столетий глубоким сном. Проснешься самым богатым человеком на свете.

Он скроил гримасу.

— Потом я проспал всего месяц и понял, что можно умереть с голоду меньше, чем за год. Между полным выключением всех систем организма и замедлением их до минимума — огромная разница.

— Кроме того, Олигархия издала декрет о замораживании вкладов на то время, пока инвестор находится в глубоком сне, — заметил я. — Вот почему процесс глубокого сна стал государственной монополией: каждая камера должна быть запрограммирована, чтобы сообщать срок сна пользователя компьютеру Казначейства на Делуросе.

— Но это относительно новое правило, — ответил он. — При республике, да и при Демократии такого не было, а глубокий сон практикуется уже почти две с половиной тысячи лет. Нет, я убежден, что люди не однажды пробовали так проделать, и наверное, умирали с голоду, не успев проснуться.

С минуту мы молчали.

— Где мы сейчас, друг Валентин? — спросил я наконец.

Он развел руками.

— Должны были дня два назад войти в скопление Альбиона. Можно проверить точное положение по компьютеру, — он приказал компьютеру включиться:

— Компьютер, где мы находимся?

— Мы в скоплении Альбиона; примерно через семьдесят девять минут минуем систему Максима на расстоянии трех световых лет.

— Точно по расписанию, — сказал Хит с самодовольной улыбкой. — Должны обогнать Венциа дня на два.

— Но он стартовал почти на тридцать шесть часов раньше, — заметил я.

Хит победно усмехнулся — Таких скоростных птичек, как моя, найдется немного. Венциа что-то не показался мне человеком, способным разориться на хороший корабль.

Он заказал камбузу стакан вина, а затем спросил компьютер, не поступало ли сообщений, пока мы находились в глубоком сне.

— Да, — ответил компьютер. — Я занес в банк памяти три сообщения.

— Выдай все по порядку, — потребовал Хит.

— Первое — от Луи Ниттермейера, — объявил компьютер.

— Мой адвокат, — объяснил Хит.

— Валентин? Валентин? — зазвучал писклявый мужской голос. — Черт! Почему, когда надо, ты вечно в камере глубокого сна?

Краткая пауза.

— Ладно, посмотрим, что тут у нас. Все обвинения с тебя сняты, можешь свободно возвращаться на Шарлемань. У тебя конфисковали где-то половину произведений искусства — все, что не было застраховано — но мы ведем переговоры, чтобы вернуть их. Полагаю, полмиллиона кредитов хватит; мне еще надо встретиться с одним парнем в полицейском управлении, но из вполне надежного источника я узнал, что с ним можно будет договориться. Что еще… — опять пауза. — Ах да, ты потерял квартиру в западной части города, ту, что снимал под одним из вымышленных имен. Судя по всему, ты забыл уплатить за прошедшие четыре месяца. Мне удалось затянуть дело через суд, так что пока в нее никто не въедет. Если хочешь получить ее назад, пришли мне сорок тысяч кредитов в уплату долга, и еще десять тысяч может понадобиться на гарантийное поручительство. И не забудь заплатить своему усердному адвокату. Конец сообщения.

— Не такая уж это была и квартира, — выразительно пожав плечами, бросил Хит. — Компьютер, следующее сообщение.

— Валентин, — снова раздался голос Ниттермейера, на этот раз страшно взволнованный. — Что ты там натворил на Дальнем Лондоне? Сегодня меня трижды дергала полиция! — пауза. — Какой-то Аберкромби поднял страшный визг, и судя по тому немногому, что я смог узнать, он не тот человек, от которого можно откупиться. Я, конечно, уверен, что ты невинен, как младенец, но в случае, если нет… тебе лучше не приближаться к Дальнему Лондону ближе пятисот световых лет, пока не найдешь там хорошего адвоката, хорошего, я подчеркиваю. Моя лицензия там недействительна, и если даже меня туда пустят, я не знаю, на какие кнопки нажимать.