Майк Резник: Черная Леди

— Я сам виноват, Достойная Леди, — произнес я. — Они обиделись по моей оплошности, я выбрал неподходящую форму обращения.

— Чушь! Они весь вечер только и делают, что отсылают инопланетян к этой двери.

У меня мелькнула мысль, что галерее следовало бы нанять менее обидчивых и более снисходительных охранников, но я промолчал. В конце концов Тай Чонг протянула мне руку, чтобы провести внутрь.

— Вы изменили цвет, — заметила она, когда я неохотно выставил пальцы.

— На улице жарко, Достойная Леди, — солгал я. Она пока не умела отличать оттенок Эмоционального Напряжения, а я не желал рассердить ее еще больше.

— Понятия не имела, что на вас так сильно влияют высокие температуры, — сочувственно произнесла она. — Хотите, я отвезу вас обратно в отель?

— О, пожалуйста, разрешите мне остаться! — поспешил возразить я, стараясь сдержать панические интонации в голосе.

— Конечно, конечно, если вам так хочется, — согласилась она, глядя на меня расширенными глазами, потому что я стал еще ярче. — Я просто беспокоилась о вас.

— Спасибо за заботу, Достойная Леди, но я настаиваю на том, чтобы продолжить мое образование и принести благо своему Дому.

Я помолчал, а потом добавил, чувствуя себя виноватым, ибо выдавал уже личные соображения:

— Я столько лет ждал возможности увидеть скульптуры Мориты.

— Как знаете, — ответила она, пожав плечами. — А на охранников я все равно пожалуюсь.

— Все произошло по моей вине, Достойная Леди.

— Сильно сомневаюсь. Между прочим, — добавила она, когда мы входили в здание, — я надеялась, что вы начнете называть меня по имени.

— Я еще раз попытаюсь запомнить, Достойная Леди.

— Мне показалось, с именем мистера Рейберна у вас трудностей не возникло.

— Он — не Достойная Леди, — объяснил я.

Она сухо засмеялась.

— Как-нибудь надо будет посетить ваш мир, Леонардо, с вашими Достойными Леди и не очень достойными джентльменами.

И мы направились в главный зал галереи, широкий круглый зал с грязно-белыми керамическими стенами и ячеистым куполом из зеркального бронзового стекла. От моего дискомфорта не осталось следа, в толпе я чувствовал себя тепло и уютно. В зале было сотни четыре броско и элегантно одетых посетителей, почти все, за редким исключением — люди.

Из прочих рас я заметил одного лодинита, трех рамориан, двух моллютейцев, тройку пернатых существ из скопления Квинелл, и канфорита, надменно стоявшего в дальнем углу, сложив серые кожистые руки на узкой груди. Сверкающие хрустальные медали говорили о том, что он — один из уцелевших участников двух вооруженных восстаний против человеческой Олигархии.

Тай Чонг, не выпуская моей руки, повела меня по залу, представляя своим многочисленным друзьям и знакомым (я сдержанно обращался к ним на Учтиво-Дипломатическом диалекте, и их, похоже, забавляла его внушительная неопределенность). Подошел Гектор Рейберн, щеголь в лоснящемся вечернем костюме.

— Я вижу, вы нашли его, мадам Чонг, — сказал он вместо приветствия.

— Эти мерзавцы у парадных дверей устроили вход «Только Для Людей», — заявила она, снова начиная сердиться.

Рейберн кивнул.

— Да, я слышал, они весь вечер усложняют инопланетянам жизнь.

— Произошло всего лишь мелкое недоразумение, друг Гектор, — вмешался я.

— Непростительное нарушение приличий, — сказала Тай Чонг.

— Ну, похоже, неисправимого ущерба они не нанесли, — бросил Рейберн, не обращая внимания на ярость в глазах Тай Чонг. — Леонардо, можно отнять у вас несколько минут?

— Конечно, друг Гектор, — я повернулся к Тай Чонг. — Если вы не возражаете, Достойная Леди?

— Искусство скопления Альбион? — спросила она Рейберна.

— Да.

— Собственно, за этим вы сюда и пришли, — улыбнулась она мне. — Когда освободитесь, я вас найду.

Рейберн вывел меня из главного зала, и повел по узкому, облицованному плиткой коридору.

— В ближайшие пару дней с ней будет чертовски трудно ужиться, — заметил он мимоходом.

— Простите, друг Гектор?

— С мадам Чонг, — объяснил он. — С ней и с ее чертовыми принципами. Вы знаете, что эти охранники — всего лишь пара болванов, которые не хотели ничего дурного, я об этом знаю, но ее убедить никому не удастся.

Он помолчал.

— Если бы она так же рьяно защищала своих подчиненных людей! — и тут же замялся, словно ему стало неловко. — Я не хотел обидеть вас, естественно.

— Я знаю, что вы не хотели меня обидеть, — осторожно заметил я.

— Она думает, что человеческую природу можно изменить за день, а это просто невозможно. Когда-нибудь она сунется защищать не того инопланетянина, или маньяка-убийцу, или кого она там защищает на этой неделе, и тогда у нее будут настоящие неприятности.