Александр Рубан: Дома

Просверкнула нечаянным прочерком, и опять её вдаль понесло, словно чьё-то, отчаянным почерком выплеснувшееся, письмо,

не отправленное, запретное, где надежда и боль через край: "Заприметь, заприметь, заприметь меня! Не теряй, не теряй, не теряй..."

2.

Бездумно-бесцельна была толкотня и бессодержательны тосты, без жала остроты и страсть без огня.

Был вечер

и гости.

Ах, если бы думать: вот был да прошёл, ах, если бы знать: не вернётся... Был редкостный вечер, когда хорошо

и

не поётся.

Ведь песня звучит не едва захочу, она -- только эхо, не боле, красивое эхо, когда я кричу

от счастья

и боли.

В тот вечер не пелось. Плясалось, пилось, трепалось... Меж пляса и вздора я помню касание Ваших волос...

Вот видите,

как я скоро.

Четыре куплета -- и вот она, суть. Вы всё уже поняли, правда? Нас разные судьбы куда-то несут

порознь.

Вы рады?

Я тоже -- Вы верите? -- искренне рад, что нам никогда не встречаться и не восходить рука об руку в рай

без боли

и счастья.

Но утренний луч (всё окошко в огне!) коснётся щеки ненароком -и снится мне, будто я вижу во сне

тот вечер,

Ваш локон.

Не надо! Ведь утром опять толкотня, а завтра -- как нынче и прежде. Не надо, прошу Вас, тревожить меня

мечтой

о надежде.

Дай Бог нам друг друга в толпе не узнать, дай Бог Вам покоя и воли, дай Бог мне допеть, не дай Бог потерять

ни счастья,

ни боли.

3.

Начало зимы. Предполуночный час. Конец сумасшедшего века. Реальны, а значит, отдельны от нас ненастье, фонарь и аптека.

Всё это уже далеко и давно, пора бы забыть и смириться, хотя непогода пьянит, как вино, и ты продолжаешь мне сниться.

Мы были в тот вечер знакомы едва. Ты мяла в руке мою руку. Мы пили вино, говорили слова и знали, что снимся друг другу,

что здесь и сейчас продолжается сон, в котором встречаемся мы, берущий начало в начале времён, задолго до бездны и тьмы,

до Божьего Духа, витавшего над пустой и безвидной землёй, до трижды тонувшей горы Арарат -мы снились друг другу с тобой!

Теряя значенья, звучали слова, пока мы бродили по городу. Был сыплющий искрами стылый трамвай, дома, фонари, непогода,

и всё это было лишь фоном для нас -от снега до лифтовой клети. Начало зимы. Предполуночный час. Конец тысячелетья...

Меня до сих пор непогода пьянит, когда я бреду через вьюгу и очень старательно делаю вид, что мы только снились друг другу.

4.

Шепча тебе стихи -- чужие клятвы чужим богам, -- шепча тебе стихи, измять твоё непраздничное платье, целуя изумлённые соски,

и приближать, как будто бы играя, к преддверью рая дерзкие персты, и снова бормотать, перевирая порядок строф, обманчиво простых.

Как чисто! как не странно и не жалко, забыв о том, что это лишь игра, губами помнить голубую жилку на нежно-жаркой стороне бедра,

твой быстрый смех сквозь быстрые лобзанья и трепет век, твоих солёных век... Благословенны грешные писанья, тебя благословившие на грех!

5.

"Им только одного надо!" (Распространённое заблуждение, причём взаимное)

Не маячь за моею оградой, семиструнку свою не тревожь -я и так поняла, чё те надо, и никак не пойму, чё ты ждёшь.

Не оглаживай плечи мне взглядом, локоток мой украдкой не трожь -намекни на ушко, чё те надо, загляни вечерком, если хошь.

Не сиди то напротив, то рядом, не дыши в золочёную брошь -по-простому скажи, чё те надо, или просто возьми, чё ты хошь.

Никакой между нами преграды, отчего же в руках твоих дрожь -словно ищут они, чё те надо, и боятся того, чё ты хошь?

Ничему без тебя я не рада, и никто мне, как ты, не хорош. Моё жаркое то, чё те надо, -мой палач без того, чё ты хошь!

...Почему ты идёшь мимо сада и кому серенады поёшь? Или я не дала, чё те надо? Или не поняла, чё ты хошь?

6.

Страшит не выстрел, не пурга, не лес густой, а жизнь пустая. До спазмы в горле дорога ягнёнку -- стайка, волку -- стая.

Жуя из яселек сенцо, иль рыща в поисках добычи, им страшно потерять лицо, им важно соблюсти обычай...

Нет ничего в моей судьбе ни от ягнёнка, ни от волка. Я не принадлежу себе, да и тебе -- отчасти только,

и эта наша полусвязь смешна без стирки и готовки, когда сидим, уединясь на многолюдной остановке,

среди отбившихся от стай или оторванных от стаек, чья цель проста, а жизнь пуста -на целых полчаса пустая,

чьё нетерпенье разлито по душам, и притёрты пробки: не видит никого никто, ломясь к троллейбусной коробке,

а мы сидим, о том, о сём молчим и выглядим нелепо. Уедем, каждый на своём: тебе -- направо, мне -- налево.