Владимир Рыбин - Дверь в иной мир

Владимир Алексеевич РЫБИН

ДВЕРЬ В ИНОЙ МИР

- Марта, - спросил Андреев, - ты помнишь о Серой планете?

Он смотрел на закат, и лицо его оставалось бесстрастным. Марта поежилась, словно от холодного ветра. Она слишком хорошо знала этого человека - знаменитого исследователя микромира и своего <����вечного жениха>, как о них говорили в Космическом научном городке, где они оба работали. Она знала, что если на лицо его ложится маска бесстрастия, значит, случилось что-то очень важное. Но она чувствовала, что вопрос о Серой планете не самое главное из того, что ему хотелось бы сказать, и не ответила.

- Выходи за меня замуж, - сказал Андреев, помедлив.

- Разве тебе со мной плохо?

- Хорошо, - все тем же равнодушным тоном сказал он. - Но я боюсь.

- Это я боюсь! - нервно засмеявшись и страдая от этого своего смеха, воскликнула Марта. - Ты злой или совсем холодный. Я хоть умирай, ты все равно не оторвешься от своих экранов, пока идет опыт. Думаешь, мне легко одной?

- Ты не одна.

- Но не с тобой.

- Я боюсь, - повторил он глухим голосом.

- Чего? Я же сказала, что люблю тебя.

- Боюсь за себя.

- Но ведь я тебе верю!

Марта повернулась к нему, ища в его лице хоть каких-нибудь перемен. Она понимала, что он имел в виду вовсе не соперницу, а что-то другое, более серьезное, и сказала так из чисто женского кокетства, желая переменить разговор. Но из этого ничего не вышло. Андреев никак не отозвался, сидел неподвижно на холодеющем камне, с прежним кажущимся равнодушием смотрел, как плющится солнечный диск на синей кромке морского горизонта. Над Солнцем, над опаловой грядой редких облаков, в зеленоватом небе нежилась Венера. Выше и правее ее холодно поблескивал искусственный спутник Космического научного центра.

Марта снова поежилась, предчувствуя недоброе, с тоской взглянула на Андреева и сжалась, маленькая, угловатая, обхватив себя за плечи длинными тонкими пальцами.

- Чего ты боишься? - спросила она.

- Есть один опасный человек. Его зовут Бритт.

Она не могла удержаться от удивленного восклицания:

- Наш добряк?!

- В том-то и дело, что добряк. В этом эксперименте излишний оптимизм недопустим.

- В каком эксперименте?

Он понял, что проговорился, и принялся, как мог, популярно объяснять:

- Слышала о такой величине - десять в минус тридцать третьей степени сантиметра? Поколения физиков мечтали о проникновении в нее. Потому что это очень любопытно - заглянуть за теоретический микропредел. Теория утверждает, что на таких сверхмалых расстояниях гравитация уже не гравитация, кванты не кванты и скорость света совсем иная. Мечты были красивы, ибо оставались недостижимы: для того чтобы расщепить квант пространства-времени, мало было суммарной мощности всех имеющихся в распоряжении человечества энергетических запасов. Но вот явился этот оптимист Бритт со своей новой теорией...

- Ну и что? - спросила Марта, не дождавшись продолжения.

- Совсем другой подход к проблеме. Похоже, что с этой стороны можно подобраться к теоретическому микропределу.

- Ну и что?

- При определенных условиях все переходит в свою противоположность, раздраженно сказал Андреев. - Два минуса образуют плюс, слыхала?..

- А чего ты горячишься?

Ему не хотелось говорить всего. Он знал свою беспокойную Марту и готов был хоть накричать и обидеть, лишь бы не напугать.

Ветер налетел ритмичный, порывистый, словно был заодно с волнами, бьющимися о берег.

- А что Серая планета? - помолчав, спросила Марта.

- Там были записаны сказки о пришельцах.

- Ну и что?

- Одна очень любопытная.

- Они все любопытные. На Серой планете кого только не было. Еще в школе уверяли, что эти сказки дали не меньше знаний о мироздании, чем все межзвездные экспедиции.

- Вот-вот. Там есть одна очень любопытная, - повторил он. И впервые, пока они тут сидели, посмотрел на Марту странными глубокими глазами, полными не то удивления, не то ужаса.

- Расскажи.

Она затихла в ожидании, но Андреев молчал, всматриваясь в горизонт, словно выискивая там что-то свое.

- <����Они пришли ниоткуда>, - наконец произнес он сдавленным голосом. Так начинается эта сказка. Прочитай ее.

- А ты расскажи.

- Прочитай. Надо, чтобы ты сама поняла.

Ей захотелось по-бабьи сорваться, заплакать или крикнуть, что он не смеет так разговаривать с ней. Но вдруг вспомнила, что еще неделю назад он говорил об очень важном докладе, который ему предстоит сделать на заседании Космического Ученого Совета, и, вспомнив, покраснела, устыдившись своей несдержанности, и взглянула на него испуганно и ласково.