Владимир Рыбин - Дверь в иной мир

Выключив связь, Бритт сунул коробку в карман и зачем-то потрогал то место, где она лежала. Камень был холоден. На его гладких, отполированных многими ладонями боках виднелись веселые надписи, сделанные карманным резаком. С одной стороны было написано: <����Иди налево, не ходи направо>, с другой - <����Иди направо, не ходи налево>...

Андреев и Марта этим вечером снова сидели на берегу и смотрели на угасающий закат.

- Что ж ты молчишь, я ведь все знаю, - сказала Марта.

- Все? - с интересом спросил он.

- Почти все. Посмотрела запись твоего доклада на Совете. Сколько успела.

- Да-а, инерция - спасительница! Оказывается, она может быть и опасной, - задумчиво сказал Андреев, словно продолжал прерванный разговор. - Мне не удалось убедить Совет. Понятно почему. Каждый рвется к неведомому, забывая о себе. Но можно ли делать это, забывая обо всех?..

- Но ведь ты... - Марта страдала, говоря это. - Но ведь у тебя нет никаких доказательств.

- Есть сердце, сердце!..

Она погладила его по руке, успокаивая.

- ...Мне не удалось убедить Совет. Но я воспользовался своим Правом. Настоял, чтобы мне разрешили присутствовать на опыте. И чтобы в Космическом городке больше никого не было. Кроме меня и Бритта...

- Тебя?

Только теперь Марта поняла, к чему все шло, и только теперь страх коснулся ее. Одно дело, когда речь о неведомых мирах, о которых никто ничего не знает, или о гипотетической опасности гибели вселенной, опасности почти столь же реальной, как реальны сюжеты фантастических книжек. Одно дело - перспектива абстрактной катастрофы, и совсем другое когда пусть даже мифическая опасность угрожает близкому тебе человеку. Говорят же - <����черт бы тебя побрал>. И хоть тот, к кому это относится, точно знает, что никогда никакой черт его не заберет, все же обижается. Так уж устроен человек. С первобытных времен сидит в нем что-то мистическое, заставляющее пугаться даже абстракции...

- Но почему ты?

- Бритт - как экспериментатор-энтузиаст, я - как скептик.

- А это не опасно?

Андреев засмеялся и взял Марту за руку.

- В тебе всегда было больше женщины, чем ученого.

- А в тебе больше ученого, чем мужчины, - тотчас отпарировала она.

- Как ты думаешь, продолжая этот разговор, мы не можем поссориться?

- Можем.

- Тогда давай переменим тему. Вспомни, о чем я вчера просил?

- Ты просил... - Она тянула с ответом. Понимала, что он имеет в виду, и невольно, не в силах побороть себя, дурачилась. - Ты просил, чтобы я читала сказки.

- А еще?

- Еще ты предлагал пожениться... После доклада.

Марта начала злиться на себя, на него, на весь белый свет. Ей хотелось, чтобы он, забыв обо всем, целовал ей руки и просил об этом униженно, как о милости.

- Что же ты ответишь?

- А почему бы не после опыта? - съязвила она.

- Хорошо, - сказал Андреев и улыбнулся виновато. - Тогда поспешим на опыт.

- Сейчас?

- Опыт сегодня ночью. Прощай.

Он поцеловал ее в щеку и, решительно повернувшись, быстро пошел по тропе. Марта знала, что догонять и укорять его бессмысленно, - даже не обернется, - стояла, привалившись спиной к еще теплому каменистому обрыву, на берегу, ругала этого несносного Андреева за нечуткость, ругала себя за невыдержанность и беззвучно, бесслезно плакала...

Через два часа Андреев и Бритт встретились в кабине космического лифта.

- Погибать, так вместе? - засмеялся Бритт, радуясь другу и недоумевая по поводу его появления здесь.

- Я получил разрешение... - Андреев замялся на миг, - присутствовать на твоем опыте.

Бритт усмехнулся, сразу поняв причину его заминки. Ясно было, что Андрееву просто не хотелось произносить слово <����контролировать>. Ведь присутствующие на опыте имеют доступ к заветному красному клавишу, которым можно в любой момент прервать опыт.

- Что ж, - сказал он, - давай... присутствуй...

И замолчал надолго, свыкаясь с ускорением.

Лифт, похожий на ракету времен первопроходцев Космоса, мчался в вакууме Трубы, подгоняемый магнитными импульсами. Это удивительное сооружение создавалось в свое время специально для связи с Космическим научным центром и представляло собой многоканальную башню, уходящую в заатмосферные просторы к орбитам искусственных спутников. Да и сама эта башня была наполовину спутником, держась одним концом за Землю, другим за массивную громаду Космического города.

Впоследствии Труба, как по-простому называли ученые эту башню-лифт, приобрела много других назначений. К ее промежуточным платформам стали швартоваться небольшие межпланетные грузопассажирские корабли, совершающие каботажные рейсы по Солнечной системе. С появлением Трубы выяснилось, что она позарез нужна представителям чуть ли не всех профессий, прежде и не помышлявших о заоблачных далях. К Трубе прицепились Дома творчества писателей, художников, композиторов, ищущих уединения в философской близости к звездам. На ней, словно почки, выросли мелкие астрономические обсерватории, филиалы некоторых промышленных предприятий, санатории, больницы, туристские кемпинги.