Владимир Немцов - Огненный шар

— Конечно, почему не видеть? Все можно, если бы я умел так же фантазировать, как ты... — Колосков поежился от холода и, подавив зевоту, добавил: — Ночи прохладными становятся. Пойдем ко мне, чаю выпьем.

Всю дорогу он вспоминал наши встречи на фронте, общих знакомых, но ни одним словом не обмолвился о сейфе.

Мое замечание о том, что можно видеть сквозь толщу земли, он также оставил без внимания.

Так несколько романтично и не совсем точно назвали мы свой новый аппарат. Потом я расскажу о нем подробнее, а сейчас вы, наверно, спросите о том, что случилось дальше. Буду рассказывать по порядку.

Я скоро закончил свои испытания, распростился с Колосковым и вылетел в Москву, где, как вам известно, работаю в исследовательском институте, — он в основном занимается внедрением методов радиотехники в народное хозяйство.

Откровенно говоря, я всегда завидовал людям, которые увлечены настоящими большими делами: строят самые мощные в мире гидроэлектростанции, плотины, орошают пустыни, переделывают лицо земли. А в нашем институте дела пустяковые, маленькие, как и те аппаратики, которые мы придумывали.

Однажды я просил директора института отпустить меня на какое-нибудь большое строительство. Он рассмеялся и сказал, что я сейчас уже работаю для новых строек и наш аппарат «Всевидящий глаз» принесет им немалую пользу. Так и закончился мой разговор с директором.

В то время я неясно представлял себе практическое использование нашего «Всевидящего глаза» для таких огромных дел. Я говорю «нашего», потому что в создании прибора принимали участие мои друзья. Андрей Ярцев, серьезный и вдумчивый инженер, обладающий совершенно исключительными математическими познаниями, чем я, к сожалению, не могу похвастаться. Он сделал все основные расчеты, а я занимался разработкой схемы и общей конструкцией аппарата. Измерения и наладку отдельных элементов схемы производила Валя Чернихова, очень способная лаборантка, настоящая «исследовательская душа». Правда, она была еще очень молода, упряма, не признавала никаких технических авторитетов и часто спорила с самим Андреем, пытаясь опровергнуть его математические анализы. В них она еще не очень хорошо разбиралась, будучи лишь студенткой заочного института.

«Всевидящий глаз» пользовался большой поддержкой чуть ли не всего институтского коллектива, начиная от профессоров-консультантов и кончая токарем опытного цеха. Они все немало потрудились при создании этого аппарата. Ясно, что без них ничего бы не сделала одна «молодежная бригада», как часто называл нас директор института.

Наш аппарат пока что не вышел из стен лаборатории. Мы еще не изучили его свойств и возможностей. Но вот сразу же после моего приезда из командировки директор предложил нашей группе подготовить «Всевидящий глаз» для практических испытаний.

По его мнению, аппарат надо прежде всего опробовать на участках, где ведутся восстановительные работы. Это будет, так сказать, первая часть испытаний.

Я согласился и тут же стал убеждать директора, что лучше всего проверить аппарат в городе, где я только что побывал. Я даже упомянул о семнадцатом строительном участке.

Не могу не сознаться, что, кроме обычных испытаний, мне хотелось попробовать «Всевидящий глаз» в поисках чертежей архитектора Бродова. Директор института не сразу ответил на мое предложение и обещал только утром сказать, где и когда будет испытываться «Всевидящий глаз».

В лаборатории, которую мы оборудовали по собственному проекту, тянулись вдоль стен белые длинные стеллажи, уставленные приборами и макетами новых экспериментальных конструкций.

Одну из стен занимало огромное окно. Оно начиналось у самого пола и упиралось в потолок, как бы поддерживая его своим тонким металлическим переплетом.

В то утро, о котором я рассказываю, у окна вместе со мной стоял Ярцев, ожидая приезда директора института. Андрей что-то подсчитывал на линейке и записывал в тетрадь.

За окном расстилалось поле, как бы разрезанное надвое прямой белой дорогой. Каждое утро по ней проезжала машина директора. Он всегда был точен и ровно в десять входил в свой кабинет.

Мягкие лапы серебристых елей лезли в окно и, раскачиваясь от ветра, стучали в стекла.

Все это мне хорошо запомнилось, так как в минуты напряженного ожидания, когда многое решается в твоей жизни, невольно фиксируется внимание на каждой мелочи. Они как бы подчеркивают значимость событий.