Галина Романова: Огненный шар

© Романова Г.В., 2014

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2014

К тому моменту, когда Востриков приехал на место происшествия, машина уже выгорела полностью. Покореженный металлический остов торчал из зарослей кустарника, уничтоженного огнем в радиусе метра. Дальше огонь не пошел, потому что был потушен сильным дождем. С дороги видно вообще ничего не было. О том, что здесь произошло, можно было судить лишь по запаху гари и горелого мяса.

– Не воняй тут так, его бы и не нашли! – озадаченно качнул головой эксперт Федя Ломов, прогуливаясь по периметру, огороженному сигнальными лентами. – А что, Саня? Я не прав? С дороги не видать, в лес этот мало кто ходит.

– А что так?

Востриков лениво жевал зубочистку, оттягивая отвратительный момент, когда придется нырнуть под ленту и начать осматривать полностью выгоревшую машину и обгоревший труп.

– Тут, километрах в сорока от дороги, лет тридцать назад была свалка токсичных отходов, – с удовольствием принялся рассказывать Федя, ему тоже не особо хотелось нырять под ленту. – Строили ее кое-как. Валили все подряд. Потом забросили, ограждения разрушились, и отходы начали расползаться по округе.

– И? Что, все молчали? Это же экологическая катастрофа, – вяло отреагировал Сан Саныч Востриков, дико злившийся теперь на обстоятельства, выдернувшие его из-за воскресного стола.

Олька такой плов приготовила! Мечта, а не плов! Он в Узбекистане бывал – такого не пробовал никогда. Она вообще у него золото была, а не женщина: умная, красивая, терпеливая, понимающая, и готовила превосходно.

– Тебе вечно везет! – фыркали коллеги. – Что с женой, что в работе!

Жена возражала:

– Тебе не везет, Санечка, это ты везешь! Громадный воз тащишь на себе, мой любимый! Семья, работа, дочка… Везет ему! Везет тому, кто сам везет!..

О том, что семьей она занималась практически одна, как и воспитанием их десятилетней дочери, Оля никогда не вспоминала. И не упрекала его за сорванные праздники и выходные, за то, что могли его ночью поднять с кровати, а то и вовсе не позволить в нее лечь. Оля была у него славной, и он ее очень любил – без затей и фейерверков, просто любил. Верно и навсегда…

– Т-юю! – присвистнул Федя Ломов. – Экологическая катастрофа! Кто тогда на эту тему заморачивался-то, Саня? Расползлось химическое говнище по старому заброшенному лесу – и хрен с ним! Местные посокрушались, посокрушались да и бросили сюда по грибы и ягоды ходить: а то еще позеленеют с сих продуктов! Да, Саня?

Федя Ломов, маленький толстенький старичок-здоровячок, которому давно уже перевалило за шестьдесят и который все никак не решался уйти на пенсию, тихонько рассмеялся, призывая Саню присоединиться к веселью. Тот вежливо улыбнулся и с неуверенным кряхтением полез под ленту. Ломову пришлось смех оборвать и двинуться следом.

Работали быстро, без лишних разговоров. День обещал быть жарким, что отрицало всяческое затягивание процесса. Вонь была просто нестерпимой. Кто-то уже нацепил на лицо повязку. Кто-то блевал в кустах. Саня держался. Феде все было нипочем.

– Что я могу сказать? – ковырялся он пальцами, затянутыми в перчатки, в сгоревшей плоти. – Мужик… Высокий, здоровенный, небось здоровьем отличался отменным при жизни. И думать не думал, и гадать не гадал, что слетит с дороги и сгорит заживо.

– Заживо? – уточнил Востриков.

– Предварительно – да, судя по положению конечностей. Его, вишь, Саня, зажало вот тут, – Федя постучал каким-то своим инструментом по вывернутой рулевой колонке, упирающейся как раз в грудную клетку обгоревшего трупа. – Может, сначала без сознания был. Может, обкуренный. Подробный анализ покажет, надеюсь. Но потом-то он пытался вылезти. Смотри вот сюда… Видишь, ногти на этой руке все под корень обломаны?

Саня покосился на то, что когда-то было человеческой рукой. И, конечно, ничего не увидел, никаких обломанных ногтей. Только затошнило еще сильнее.

– От чего произошло возгорание, как думаешь? – спросил он Федю, ползающего у трупа в ногах. – Результат аварии? Или поджог?

– Так, Саня, странная какая-то авария, не находишь? – Федя оглянулся вместе с Востриковым на дорогу. – Ни тебе тормозного пути на дорожном полотне, ни тебе поломанных веток. Ты же сам усомнился, как сюда подъехал, о чем ты говоришь?