Геннадий Эсса - Огненный шар. Книга 2

Николай пришел в себя от неожиданного толчка в бок. Он поднял голову и покрасневшими глазами посмотрел на соседа.

– Чего тебе? – спросил он.

– Хватит мечтать, преподаватель смотрит постоянно в нашу сторону и видит твое состояние.

Николай протер глаза и окинул взглядом аудиторию. Лекция продолжалась.

– Инженеры должны вникать в суть происходящих событий, – монотонно говорил преподаватель. – Эта профессия требует от человека особой разборчивости в окружающих событиях. Если вы хотите стать настоящими профессионалами, то сидеть просто так на занятиях и думать о чем-то постороннем я не советую, – он строго взглянул на Николая. – А если вы пришли просто заработать диплом, то предлагаю его купить по интернету. Время тратить не стоит, и знания такому специалисту просто ни к чему.

– Это он тебе, – прошептал сосед.

– Я что, совсем отключился?

– Ты почти целую пару отсутствовал. Я уже перед тобой учебник поставил, чтобы он не заметил, а ты даже не обратил и на это внимание. Сидишь с открытыми глазами и что-то бормочешь себе под нос.

– Просто представил кое-что, – ответил Николай. – Такое у меня иногда бывает. Замыкаюсь в себе.

– Я так и понял. Девчонку какую-то вспоминал, бурчал что-то про нее. Потом с парнем каким-то разговаривал… У тебя проблемы?..

– Да ладно? – сделал удивленные глаза Николай. – Какие девчонки, какие парни?

– Мне-то зачем врать? Если вчера погулял, так и скажи. Что, впечатлений много было? Потом расскажешь.

– Нигде я не был. Просто голова разболелась, – стал оправдываться Николай. – А еще что я говорил?

– Черт тебя знает. Всякую нескладную ерунду. Что-то еще про город твердил, с кем-то воевал…

– Кто, я? Ну, это ты уже завернул не в ту сторону.

– Какой-то корабль вспоминал, по-моему, нашу «Аврору».

– Которая на Неве стоит?

– Она самая. Ты еще одну знаешь?

Николай покачал головой.

– Ничего не помню, а тем более корабль. Говорю, голова разболелась. Только глаза закрыл – сразу куда-то провалился. Представляешь, лечу, только ветер в ушах. – Николай улыбнулся.

– А вот глаза были у тебя как раз открытыми. Довела тебя учеба… Подружку твою как зовут, Инна? Все время болтал ее имя.

– Это та, что на параллельном курсе учится? Тоже мне нашел красавицу.

Сосед удивленно посмотрел на Николая, пожал плечами и, подперев голову руками, стал слушать лекцию дальше.

Николай пытался припомнить, что ему вдруг пришло в голову, но не мог сосредоточиться. В голове абсолютно все перепуталось, и она кружилась.

«Какая Инна? Если та, что на психолога учится, то она меня совершенно не интересует – какая-то кобыла, лошадь Рокоссовского… – рассуждал Николай, поглядывая на окружающих студентов растерянным взглядом. – Думки дурные в голову лезут. Спал бы – другое дело. Вот что значит допоздна гулять», – сделал он про себя заключение и успокоился.

Теперь он старался уловить слова преподавателя, но в ушах был только звон, и еще сильнее кружилась голова.

– Скоро закончит этот препод свою муру трепать? – спросил он у соседа.

Тот изумлению взглянул на него, потом на часы:

– Еще двадцать минут.

– Это же с ума можно сойти! Что так медленно?

– Все равно раньше звонка не выпустит. Что с тобой случилось?

– Не знаю. У меня в голову ничего не лезет, там просто какой-то бардак, – признался Николай.

– Она хоть хорошенькая?

– Кто она? Ты о чем?

– Ну, та, с которой ты всю ночь был.

– Отстань. Ни с кем я не был, – стал уже нервничать Николай. – Может, ты мне вместо Авроры Афродиту припишешь? При чем тут какие-то корабли?

Сосед улыбнулся и снова устремил свой взгляд на преподавателя.

Николай еще долго не мог собраться с мыслями, пытаясь припомнить все то, что ему привиделось, пока он находился в этом странном состоянии.

Ничего в голову снова не лезло, а тем более эта лекция.

Он напряг все силы, досидел до конца пары и первым сорвался с места, когда раздался долгожданный звонок.

Он выбежал на улицу и вдохнул свежий осенний воздух. На удивление, светило солнце, и яркие лучи коснулись его бледного лица.

Николай достал помятую пачку сигарет и закурил последнюю оставшуюся. Заметив свободную скамейку в сквере у института, он направился к ней.

Его ноги были как ватные, и он боялся, чтобы они у него не подкосились. Пошатываясь, он присел, вытянул их и расслабился.