Геннадий Эсса - Огненный шар. Книга 2

– Ты еще мог и подсказывать по математике? – отец от удивления даже привстал на стуле. – Если что ты и знаешь на «пять», то только таблицу умножения.

– Пап, неужели ты думаешь, что я такой дурак?

– Мой сын не может быть дураком, по крайней мере, я так хочу. И за что тебя только девчонки любят?

– По всем предметам у меня «хорошо» и «отлично». Что тут поделаешь, если эта тупая математичка объясняет так, что до меня не доходит? Тоже мне, принял на работу по объявлению, теперь, наверное, и сам жалеешь?

– Не умничай. Вот сиди и нагоняй эту математику, – не менял своего решения отец. – Все, больше я слушать тебя не хочу. Смотри, какой вымахал… Скоро меня обгонишь. Учи, и никаких разговоров. Всё!

– У меня важная встреча обламывается, – заныл Женя.

– Ты еще всплакни… Это мое окончательное решение. Я же из тебя человека хочу сделать.

– А я кто, получеловек? Там девушка такая красавица.

Отец помотал головой.

– И в какую ночь тебя только делали? Видно, не доделали.

– Это уже твоя оплошность. – Женя хотел еще что-то сказать на эту тему, но вовремя остановился. – Пап, а вот скажи мне, я красивый парень? – он взял зеркало и стал строить перед ним рожи.

– Ума б тебе в придачу – все было бы в порядке.

– Ну, красивый? За что меня так все любят? Ты заметил, что у меня глаза серые, светлые волосы, а лицо…

– Ты как барышня.

– Ну, заметил?

– За семнадцать лет заметил впервые, – усмехнулся отец.

– Вот видишь. Сын у тебя уже вырос прямо под ногами, а ты только сейчас это все видишь. – Женя отложил зеркало и подсел к отцу. – Пусти погулять, там такая красавица будет ждать.

– Вот закончишь четверть и отдыхай сколько тебе угодно. – Отец был непреклонен.

– Ты сознательно рушишь мою личную жизнь. Это называется вредительством. Нельзя так глумиться над ребенком. Я буду жаловаться в ООН!

Отец от удивления вытаращил глаза.

– Да, да… Или в Страсбургский суд сразу обратись. Они всегда за права человека боролись, а если он еще и влюбился, то вдвойне бороться будут.

– Ну, если за это они борются, тогда тебе с судов не вылезти. Так и будешь там жить, где-нибудь на лавке обиженных.

Отец строго взглянул на сына.

– Красивый ты у меня мальчик, поэтому свою внешность должен закреплять умом. Дорогой мой, суды тебе не помогут. Самое главное, чтобы ты сам понял, что учеба – это главное.

– Пап, я это понимаю с первого класса.

– Вот скажи мне, сын, только честно, у тебя на данный момент девчонка есть?

– Есть. Три.

– Вот видишь, целых три… Это уже не любовь.

– А что, разврат что ли?

– Как громко сказано! Близкие отношения.

– Пап, если я все расскажу, да еще в подробностях, тогда тебе придется оставить работу.

– Да? Это серьезно? – удивился отец.

– Ну, было. Ну и что? Ты же как-то спрашивал о моих отношениях с ними – вот тебе и ответ.

– Да нет, ничего. Просто хотел узнать, пользуешься ли ты у них вниманием.

– Спрос большой, выбор тоже, поэтому мне надо постоянно поддерживать форму.

– Ты и так неплохо выглядишь, – заметил отец. – Болтун!

– Да не понял ты. Поддерживать половую форму. Я вышел уже из того возраста, когда хулиганят под одеялом.

Теперь уже отец встал, стал прохаживаться раздраженно по комнате.

– Ну и умник. Смотри, внуков мне в дом не принеси, аист неугомонный.

– Пап, я же не аист, ты прекрасно это знаешь, и фамилия далеко у нас не птичья.

Отец вскипел от такого разговора и ударил ладонью по столу.

– Слушай, ты, дятел! Долби математику, иначе никто тебе не поможет. Завтра объявлю всей школе, что ты мой сын. Пусть мне будет стыдно, но я это сделаю.

– Ты меня стыдишься?

– Не в этом смысле. Я тобой горжусь. Стыдно перед учителем математики, что ты не прешь в этих синусах и косинусах. Ты, сын директора школы, почему до тебя так плохо все доходит?

– Зато перед остальными учителями тебе придется гордиться. У меня там все в порядке, – гордо заявил Женя. – Так что лучше не выдавай себя. Потерпи еще немного, до выпускных, а там, когда я получу аттестат, объявишь всему своему коллективу о моей принадлежности к твоей особе. Ты мне поверь, в твоей школе я уже никогда не появлюсь.

– Да, умный у меня сын, – призадумался отец. – Ну, все я про тебя узнал, теперь садись и немного позанимайся. Я же не напрягаю тебя. Я хочу, чтобы до тебя дошло.

– Какой дурак придумал эту математику, – возмущался Женя. – Хватило бы одной таблицы умножения. Я этот несчастный интервал до сих пор выговорить не могу.