Альфред Ван Вогт - Вечный бой

— Что на очереди? Марс или Луна?

— «Сэди» — это предел, мальчик. И мы должны быть благодарны, что она у нас есть. Новый конгресс устал от наших маленьких, но достаточно дорогих экспериментов, и хотел бы уменьшить налоги. Новый Президент считает, что разработка оружия ведет к войне. А войны он не хочет, так что в этом 1979 году… Продолжать эксперименты он, видимо, передумал.

После непродолжительного молчания раздался далекий голос Грегори:

— Что дальше?

— Пикирование, — произнес генерал. — Морлэйк.

— Я слышал.

— О’кей. Давай посмотрим, сможешь ли ты попасть по О’Риану.

Морлэйк ухмыльнулся. Все три летчика-испытателя Кэйн Филда носились с идеей разделаться с известным расистским издателем. При каждом пикировании они выбирали целью здание «Стар Телеграм», семьдесят этажей которого возвышались рядом с неподвижной поверхностью озера Мичиган. Идея заключалась в том, что если что-нибудь пойдет не так, как нужно, то вместе с собой они отправят в ад О’Риана с его «гнездышком». И до известной ступени они были не прочь именно так завершить неудачу.

Машина задрожала. На высоте в 80 миль бесполезные турбины замолчали, и гром ракет резким звуком передался через металлический корпус. Ракеты предназначались не только для того, чтобы нести груз. Замечательная машина лишилась плавности движения. Морлэйк на мгновение задержался, чтобы насладиться видом космического пространства. Оно было грандиозным, неестественно черным. Звезды блестели яркими точками, не мерцая и не сверкая. Солнце далеко слева было лишь приблизительно круглым. Ленты огня и пламени делали его кривобоким и неестественным. Лунный серп находился прямо в центре черноты.

С29А, двигаясь очень медленно, не более 100 миль в час, пролетал теперь над Чикаго. Город, потерянный в дымке, не был виден невооруженному глазу. Но на экране радара вырисовывалось каждое здание и громада «Стар Телеграм» узнавалась безошибочно. Морлэйк выждал, пока перекрестие прицела нацелится в тень здания, и затем опустил нос машины.

У него было достаточно времени, и наводящее устройство следило за изображением на экране радара. Показания спидометра приблизились к тысяче миль в час, когда сзади и сверху вспыхнул ослепительно яркий свет. Нечто огромное и адски горячее обогнало машину и ушло вперед, резко опускаясь вниз.

Морлэйк непроизвольно съежился. Он успел подумать: «Метеорит! Скорость около тысячи четырехсот миль в час». Под ним, ярко мигнув, рассыпалось пламя. Глядя в изумлении, он убрал ногу с акселератора. Не более чем в двадцати футах от него находилось нечто, что вовсе не было метеоритом.

Морлэйк смотрел, чувствуя, как ужас сковывает его тело. Радиоприемник, встроенный в наушники, включился, и он услышал крик Грегори:

— Морлэйк, мы только что получили сообщение: Нью-Йорк, Вашингтон, десятки других городов разрушены в эти десять минут огромными атомными бомбами. Морлэйк, уводи «Сэди» от Чикаго. Она у нас единственный рабочий экземпляр С29А. Морлэйк, ты меня слышишь?

Он слышал, но не мог ответить. Оцепенев, он смотрел на атомную бомбу в двадцати футах от него.

Придя в себя, Морлэйк шевельнулся как больной пес. Все это было похоже на сон. Глаза с трудом осмотрели приборную панель. Постепенно он осознал, что мир вокруг него становился все ярче. Слабое зарево мерцало в отдалении с обеих сторон, а море огня под ним напоминало огненную чашу, в которую падали бомба и его самолет. Он подумал: «Пламя, которое обожгло корабль, когда бомба прошла мимо… Должно быть, работают ракетные двигатели, тормозящие эту штуковину, чтобы она не сгорела при снижении в плотных слоях атмосферы».

Эта мысль пронеслась, словно ее и не было. Как будто свистящий, нарастающий снаружи ветер вынес ее из головы. Вместо нее обретали форму другие мысли. Планы слишком мимолетные, чтобы их осознать, но они множились, сплетаясь в единое целое. Абстрактные планы, но каждый из них в итоге означал его смерть. Абстрактные потому, что город под ним не был его городом. Никто в нем не знал Морлэйка, и никому не было до него дела. Никому, даже случайной подружке. Он ненавидел этот город. Ветреный, грязный, несчастный, жалкий. Жаркий летом, холодный зимой… Нет, в нем не было совершенно ничего. Но планы, тем не менее, обретали силу и направление.

— Морлэйк, черт тебя подери, ответь мне! — разрывался в наушниках голос Грегори. — Ответь мне, ответь мне, ответь мне!

Из всех сумасшедших планов, родившихся в его голове, один стал самым четким. Если бы ему удалось отклонить бомбу к озеру, пять миллионов человек получили бы шанс выжить.