Анджей Сапковский - Случай в Мисчиф-Крик

Джесон Ривет сглотнул и раскрыл рот.

Абирам Торп фыркнул, плотник поддержал его, дядюшка захохотал. Преподобный Мэддокс повернулся в седле и обвел их яростным взглядом.

-- Будто животные, -- процедил он. -- Погрязли в похоти и пребывают во грехе, аки скоты. И ничего смешного, мистер Гопвуд. И нечего хохотать, мистер Стаутон. Сие есть не только наглость и распутство, но и нарушение закона. Господин констебль Корвин...

-- Лучше, -- с нажимом сказал Абирам Торп, становясь серьезным, -сначала выведать. Про дорогу у этой бабы спросить.

-- Святые слова, -- добавил плотник. -- Для начала надо взять языка. Так что не пугайте девку законом и карой, не то и она сбежит.

Однако не походило на то, чтобы женщина намеревалась бежать. Она поднялась с сена, подтянула чулки, надела башмаки. Застегнула платье, прикрыла различные округлости, до последнего момента совершенно отчетливо различимые, от лицезрения которых у Джесона Ривета участилось дыхание. Пареньку показалось, что почаще вроде бы дышат и дядюшка, и плотник Стаутон, и констебль. Учащеннее. И тем учащеннее, чем ближе подходила женщина. А она подходила, выбирая пальцами травинки из роскошных каштановых волос, доходящих до середины спины.

-- Не бойся. -- Адам Стаутон облизнулся. -- Мы христиане, мы служим королю и закону.

-- А я и не боюсь, -- улыбнулась женщина, действительно смело поднимая на наездников зеленые глаза. Тонкое льняное платье плотно облегало ее груди.

Джесон Ривет снова сглотнул и почувствовал, что седло вдруг сделалось неудобным, а штаны тесными.

-- Я не боюсь вас, христиане, слуги короля и закона. Если вы и вправду те, за кого себя выдаете.

-- Воистину те, -- подтвердил Генри Корвин, гордо выпрямляя костлявую фигуру. -- А в здешние края привело нас...

-- То, что привело нас сюда, -- хрипло перебил преподобный Мэддокс, -предназначено для более достойных ушей. И разума, способного сие понять. Прикрой бесстыдную наготу, женщина.

Понадобилось какое-то время, прежде чем темноволосая поняла, что преподобный имеет в виду предплечья, оголенные подвернутыми выше локтей рукавами платья. Она прикрыла их очищенным от сена платком, не спуская с пастора глаз, что, следовало думать, очень злило Мэддокса.

-- В Массачусетской Колонии на Заливе, -- загремел пастор, поглядывая на женщину как бы не с седла сивого мерина, а с вершины горы Синай, -бесстыдное обнажение преследуется законом. Равно как и разврат. Это я говорю, дабы ты запомнила, чему я, кстати, постараюсь помочь хлыстом, как только побеседую с кем-либо из здешних властей. А теперь укажи нам путь в поселок, коей, полагаю, находится неподалеку. Укажи дорогу к кому-нибудь, с кем поговорить. С человеком соответствующего положения, должности и, разумеется, пола! Ты понимаешь мои слова, женщина?

-- А кто таков, -- быстро спросил констебль Корвин, -- тот мужчина, который сбежал?

-- Мой муж, -- спокойно пояснила темноволосая. -- Работает на лесосеке. А сбежал потому, что боится посторонних. Он -- чужеземец. Швед.

-- Как и те, что на поляне, да? Тоже шведы?

-- Некоторые. -- Женщина мило улыбнулась. -- Есть еще голландцы и один норвежец. Вы, как я понимаю, их встретили. И конечно, ничего не узнали. Ну что ж, надо признаться, они слабо владеют нашим языком. К тому же, что скрывать -- они люди необразованные...

-- Это мы заметили. А поселок тут где?

-- Неподалеку, на берегу речки Мисчиф-Крик. Мы и поселок тоже зовем Мисчиф-Крик. А я -- Франсез Флауэрс.

-- Твое имя нас не интересует, -- обрезал Мэддокс. -- Веди в поселок, женщина. Я сказал, нам срочно нужен человек серьезный, обладающий разумом.

-- Конечно, конечно. -- Женщина не улыбнулась, но в ее зеленых глазах, Джесон Ривет дал бы голову на отсечение, заплясали веселые искорки. -- Как прикажете, слуги короля и закона. Я, с вашего позволения, поеду впереди, чтобы предупредить о визите соответствующих компетентных особ.

Мэддокс не соблаговолил ответить. Он тронул коня пяткой и направил на хорошо видную, сворачивающую за лес дорогу. Индеец шел рядом. Женщина -Франсез Флауэрс -- запрыгнула в двуколку, пронзительно свистнула и щелкнула поводьями, пегий жеребец рванул дышло и с места пошел рысью, так, что обшарпанная двуколка поскакала за ним, словно пятнистая лягушка.

-- Хлестко, -- буркнул Абирам Торп, -- девка ездит-то...

-- В сене, -- осклабился Адам Стоутон, -- наверное, не слабже. Дядюшка Уильям хохотнул.

Они ехали вдоль речки, которая сразу за лесом разливалась вширь. Тут же за разливом, за полями кукурузы и хлеба, меж кленов, вязов и берез забелели черепицы. Домов, насколько можно судить, было около дюжины.