Дмитрий Щербинин: Пробуждение

Он хотел лечь, и тут же обратился в лист - в один среди этого бесконечного многообразия несомых куда-то ветром листьев, иногда они прикасались к нему, но Алеше было холодно от их прикосновений, он сторонился их, и, наконец, вылетел на такую аллею, где все уже было темно, где все уже лежали мертвыми, а он последний летел в морозном, сером воздухе, и хотел того только чтобы поскорее прилечь среди них, и там, в темноте, в долгом-долгом сне, все-таки, быть может вспомнить...

А потом он увидел впереди ЕЕ сияние. Она качалась на качелей, веревки которых были приделаны к верхним ветвям двух огромных, на многие-многие метры подымающихся берез. Она вздымалась до самого неба, до бывшего там сияния солнца и звезд - ЕЕ волосы вздымались и опадали, подобно потокам звездных ветров, и каждый такой взлет и падение, и вновь взлет с иной стороны продолжалось время, которое было больше веков и тысячелетий - Алеша чувствовал, как уносятся эти ничего не значащие эпохи, и созерцал, и летел к ней. Да - время ничего не значило, время давно уже потеряло всякое значение...

Он испытывал восторг, но он испытывал и печаль, и неведомо сколько океанов слез вытекло из него за время этого полета - но вся эта вечность промелькнула в одно мгновенье, и, когда ОНА в очередной раз взмыла в небо, то уже не вернулась - нет - белой лебедушкой, облаком светоносным полетела над парком, и Алеша знал, что ему за ней уже не угнаться. Но он подлетел к качелям, и он уселся на них, и стал раскачиваться все сильнее и сильнее - он взлетал, и плакал, потому что уже чувствовал, что долгой-долгой будет их разлука. Но в то же время, в душе он ликовал - он знал, он ни на мгновенье не сомневался, что в конце концов они все-таки будут вместе. И вот, вместе с этой уверенностью, стали преображаться и те ветви, возле которых он пролетал - на них появилась зелень, вот и сирень расцвела, вот зазвенел воздух от пения птиц, грудь восторгом ветер наполнил - сколько в нем теплоты, сколько запахов молодой жизни было! И тогда, при очередном движении качелей вверх, Алеша полетел над сияющим, пышными весенними красками полнящимся парком. Он знал, что выглядит сейчас как облачко, но это ничего не значило... По прежнему главной была печаль, предчувствие поисков в этом огромном мире...

И тут вновь наступила осень, а он стоял на вершине огромного, покрытого лесами холма. Великий простор открывался с этой высоты, и все было созвучно его душе... И тогда он сложил ладони у рта, и стал шептать, звать ЕЕ. Он не знал, как зовут ЕЕ, и шептал просто нежные звукосочетания, и знал, что ОНА и слышит его, все понимает. Руки же он сложил, чувствуя, что так зов станет более сокровенным, именно до ЕЕ сердца достигнет. И он вглядывался в подступающие, сияющие на солнце златом, печальные леса, и вспоминал, как давным-давно, вечность назад, летел по парку, и чувствовал тоже. И тогда же он понял, что не сможет найти ее среди этой прекрасной природы, что сейчас она в городе. И тогда, в то же мгновенье, он оказался в Городе. Он вспомнил, что видел ЕЕ в школе - это видение прошло тоже безмерно давно, но он знал, что раз ОНА была там, то и теперь сможет найти, или ЕЕ или, хотя бы какое-то воспоминание о ней.

Школа представилась ему не просто школой, но смешением сразу из нескольких зданий, в которых ему неведомо когда, но приходилось проходить обучение. Сами по себе здания эти ничего не значили, и Алеша бы про них никогда не вспомнил, не обратил бы на них никакого внимания, но в каждом из этих зданий была ОНА, а потому, слитые воедино они представлялись прекраснейшим храмом, в который он ступил с благоговением. И возле него проносились некие темные или светлые тени, были коридоры, были даже лифты, и прекрасные, наполненные парящими пылинками, печальные залы. Иногда эти залы, коридоры раздвигались, появлялись некие действующие лица, и вот Алеша попадал в различные приключения, некоторые из которых были совсем незначимыми и тут же забывались, некоторые же несли некую глубину, мудрость, но так же уходили в забытье - он по прежнему чувствовал себя осенним листом который несет ветер. Все эти деяния, смена образов - все забывалось, а он искал ЕЕ, везде искал ее след - везде находил воспоминания о НЕЙ, иногда видел ЕЕ издали - как белеющая тень, как звезда на мгновенье мелькнувшая среди туч. Он стремился к НЕЙ, но всегда слишком поздно - что-то захватывало его, что-то отвлекала, а ОНА все уходила.

Как-то раз Алеша обнаружил себя лежащим на кровати в комнате, обстановка которой, хоть и мельком увиденная, была такой, какую можно увидеть на средневековых полотнах. Широкое окно с резными створками было распахнуто настежь, и за ним открывались верхние этажи и крыши уходящих вдаль средневековых домов. Юноша (а он знал, что он уже юноша), подошел к окну, и обнаружил, что его окно, как раз над аркой под которой словно жила протекала сияющая голубым светом река - Алеше вспомнился сон про океан, и сразу легко и солнечно на душе его стало. А между крышами двух домов был перекинут мост, и он понял, что там по крышам проходит дорога, которая потом легко взбирается по темнеющим в отдалении домам, и дальше ведет к многозвездному небу. И вот по мосту поехала карета - Алеша не видел ни лошадей, ни кучера, все его внимание было поглощено занавесью, которая лишь на мгновенье приоткрылась, и за которой блеснул ее белеющий свет. Тогда то он решил, что в этот раз непременно достигнет ЕЕ, и теперь уж вечно они будут в счастье, и он легко вылетел из окна, устремился навстречу этой карете.