Дмитрий Щербинин - Пробуждение

Щербинин Дмитрий

ПРОБУЖДЕНИЕ

Посвящаю Лене Г...

Странная то была ночь - очень долгая, наполненная загадочными, страшными снами. Уже просыпаясь, Алеша припоминал, что там, во снах, очень-очень хотел, чтобы они поскорее прекратились, но они все тянулись и тянулись, и не было из них выхода...

Проснулся Алеша от тяжелого, беспрерывного грохота, от которого все сотрясалось, от которого звенела и посуда, и окна. Еще лежа в кровати, бросил взгляд в окно - там было темно, и это не была темнота сумерек - нет Алеша сразу понял, почувствовал, что темнота эта связана с грохотом, и это что-то страшное. Только мельком взглянул он на небо, увидел там какое-то движение, и тут же закрыл глаза, отдернулся - как каждый ребенок он хотел спрятаться от этого неведомого под одеялом, но как раз в это время скрипнула дверь и в комнату вошла его мама. Одного взгляда на ее бледное лицо было достаточно чтобы понять, что - да, произошла какая-то беда. Она шагнула к окну, но вот остановилась посреди комнаты, повернулась к нему, смотрела в растерянности, но видно было как же она напряжена, не знает, что сказать. И странное чувство испытывал, глядя на нее Алеша - конечно и из-за блеклого освещения черты ее лица были как бы размыты, но мальчику казалось еще, что мать его уже мертва, что это только призрак перед собой он видит...

Сны... сны... Ведь в этом своем последнем, долгом-долгом сну был на ее похоронах, вспомнилась грусть этой страшной потери, вспомнилось как рыдал он, а его кто-то пытался утешить, губы какой-то девушки шептали что-то на ухо... Нет, нет - слишком страшно было вспоминать, и уже катились по его щекам слезы, вот он вскочил с кровати, вот остановился перед ней, промолвил:

- Я так долго спал... Но что, но что...

- Алеша, Алешенька. - голос ее непривычно дрожал, вот-вот, казалось, готов был сорваться в плач. - ...Я совсем, совсем ничего не понимаю. Что-то странное происходит. И никто толком объяснить не может. Вот ты может поймешь. Вот только взгляни в окошко... Хотя нет, нет - не надо тебе туда глядеть. Я же слышала, что - это опасно для глаз... Если это ТО, конечно. Но я надеюсь, что не ТО, может, какое-то природное явление... Постой, постой! Не подходи...

Однако, Алеша уже не слушал мамы. Он был ребенком и ребенка охватило любопытство - никакие преграды не могли теперь его остановить. В одно мгновенье перенесся он к окну, и некоторое время стоял завороженный картиной, не в силах от этого грозного, непостижимого оторваться. К нему подошла мама, попыталась отвести, но вот оставила эти попытки, и сама стояла завороженная, созерцающая.

Прежде всего, как Алеша увидел ЭТО, на него вновь накатилось чувство, что уже долгое-долгое время он отсутствовал, словно бы целая жизнь прошла в этом последнем сне. Соседний дом - кажется, после долгой-долгой разлуки предстал он пред ним! И как же все было преображено! Какие мрачные тона! Он припоминал, что раньше пространство было каким-то более узким, вмещало в себя меньше предметов, теперь все как-то раздвигалось, почему-то представлялось, что разом он видит такие просторы, которые не смог бы пройти за целую жизнь. И этот соседний, весь изъеденный тенями дом искривлялся в сторону, и там, над небольшими городскими парками, над крышами иных домов, поднимались в рокочущее, движущееся стремительными темными тучами небо, колонны. Сразу вспомнился ядерный взрыв - очень, очень похоже, Алеше тогда пришло сравнение, что - это что-то очень близкое, но, все-таки, что-то не то, неизвестное никому. Вот в одном месте полыхнула ослепительная белесая молния, стала разрастаться, полнится все новыми и новыми ветвями, наконец потемнела, обратилась в еще одну темную колонну - еще усилились рокот и дрожь, где-то на кухне упала, разбилась тарелка. Но даже не колонны эти привлекали внимание Алеши - нет - родной, но как то неуловимо изменившийся, и еще более изменяющийся город. Эти парки и сады - дома и большие и малые... в какие-то мгновенья ему казалось, что он видел их и прежде - именно такими и видел, но в следующее же мгновенье понимал, что ничего этого попросту не могло быть. Это было как в тревожном сне. Открывалось какое-то слишком огромное пространство, он попросту не мог бы видеть такого количества крыш и парков, но видел, видел же!.. Не разом правда видел - надо было на чем-то сосредоточить внимание, и тогда это надвигалось, все же остальное расплывалось, словно в смерть уходило. Под порывами ветра содрогались не только деревья, но и дома, однако, в то же время, ветер не был настолько силен, чтобы выбить их окно.