разные - Журнал ''ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ''. Сборник фантастики 2007

— Йалокин!..

Я глохну от спасительного воя сирен.

Рубрику ведет писатель Анатолий ВЕРШИНСКИЙ

Рисунки Виктора ДУНЬКО

— А мы тебя вот так! — Митрич цапает чёрного коня, выводит над шахматной доской перевёрнутую букву «Г».

— Однако… — противник Митрича, восемнадцатилетний Лёшка, приподнимает левую бровь, задумчиво барабанит пальцами по серым доскам стола.

— Ну что, молодежь, сдаваться будем али ещё повоюем? — усмехается в белые усы Митрич.

Дворовой кот Уголёк по-хозяйски вспрыгивает на стол, бархатисто переступает чёрными лапами, ластится к Лёшке. Лёшка незлобиво отмахивается:

— Уйди, кыса, не мельтеши. Думать мешаешь.

Уголёк обижается, гордо вытягивает шею, пружинисто спрыгивает в серую траву.

По небу размазались белые кудряшки облаков. По двору бегают, гомонят, поднимают серую пыль мальчишки. Чёрный, с белыми полосками, мяч глухо бьётся о старый щелястый забор. Соседская девчонка в клетчатой панамке листает журнал и забавно морщит усыпанный серыми веснушками носик.

Они играют, они смеются, они живут. Живут так, будто не знают, что завтра серая гладь озера подёрнется зеленцой, ослепительно-белый диск солнца вдруг окажется жёлтым, а почти чёрное небо неожиданно плеснёт предгрозовой синевой июльских васильков. Они живут так, будто всё хорошо, будто завтра не наступит цветной день.

А когда-то солнце было жёлтым и речка синей, старый лес за городом манил прохладой зелени, а молодой ещё Митрич покорял сердца местных барышень, разъезжая по узким улочкам на ярко-малиновом красавце «Москвиче»…

— Ну, и чё ты опять изобрел? — девятиклассник Жека нарочито небрежно вытряхивает из новенькой глянцевой пачки сигарету, глубоко, по-взрослому затягивается.

— Гравиуровень, — Лёвка поправляет очки, сбрасывает со лба непослушные тёмные пряди.

— И чего он делает?

— А он, — Лёвка выуживает из кармана горсть цветных пластмассовых шариков, — удерживает предметы на заданном уровне. Вот мы сейчас выставим значение, равное, скажем, пятидесяти сантиметрам и…

— …и ничего у тебя опять не получится, — выныривает откуда-то из-за гаражей вечно вертящийся возле Жеки Костик.

Да, Лёвку гением не назовешь, одна половина его изобретений не работает вовсе, а другая творит такое, что лучше б её вообще не было. Но уж не Костику об этом судить.

— Кого я вижу, — подбочениваюсь и подбрасываю носком ботинка ребристую волнушку шифера, — Костик-Жекин-хвооостик!

— Ой-ой-ой, какие мы умные, — прячется за Жеку Костик. — Да что ты, что Лёвка твой…

— …и тогда они будут висеть в воздухе. Сами! — Лёвка неожиданно громко заканчивает фразу, начала которой не слышал никто.

— Да из тебя изобретатель, как из меня балерина!

— Цыть! — Жека бросает на Костика недобрый взгляд, — дай пацану попробовать.

Лёвка в последний раз пробегает пальцами по ощетинившемуся шестеренками, антеннками и рычажками устройству, нажимает большущую круглую кнопку. Прибор мелко дрожит, стучит о побитый асфальт кривой металлической ножкой и медденно, тонкими струйками выдавливает из себя мутное желтоватое свечение.

— Тааак… — довольно кивает Лёвка. — А теперь шари-

Он осторожно заносит ладонь над прибором и медденно, один за одним, разгибает пальцы. Шарики висят.

— Ну, съел? — торжествующе кошусь на Костика.

— Да я… да он… да они!!! — заикается, размахивает руками Костик.

— Молодец, пацан! — Жека щелчком отбрасывает в сторону окурок, хлопает Лёвку по плечу. — Ну, и как ты это сделал?

Лёвка шмыгает носом, пыжится, зачем-то делает «профессорское» лицо — не хватало еще, чтобы он Жеке лекцию читать начал! Но лекции состояться не суждено: гравиуровень издает длинный, с надрывом, хрип, выплевывает в воздух синюю струю клубящегося пара и, дернувшись, замирает. Пластиковые шарики со странным чмокающим звуком падают на дворовую дорожку.

— Ыыыы!!!!!! — Жека корчится, подпрыгивает на одной ноге, неловко пытается сорвать со второй дымящуюся кожаную сандалию.

— Жек, ты чего?!

— Алхимик чертов! — сипит раскрасневшийся Жека. — Мерлин недоученный!

— Ну, Жень! — крутит в руках заляпанную зелёным пластиком Жекину сандалию Лёвка. — Я ведь не нарочно. Кто ж знал, что они это… поплавятся?