Касс Морган - Сотня

— Я сейчас вернусь. — Кларк сверкнула быстрой улыбкой и поднялась на ноги.

Если аптечки не было на поляне, это означало, что была вероятность, что она еще в шаттле. Она поспешила обратно к все еще дымящимся обломкам, обходя по периметру, так как она искала самый безопасный способ пробраться обратно. Кларк достигла задней части судна, которая была всего в нескольких метрах от линии деревьев. Она вздрогнула. Деревья росли так близко на этой стороне поляны, что их листья блокировали большую часть света, бросая причудливые тени на землю, которые рассеивались, когда дул ветер.

Ее глаза сузились, поскольку они сосредоточились на том, что не двигалось. Это не была тень.

Девушка лежала на земле, прижавшись к корням дерева. Ее, должно быть, выбросило из задней части шаттла во время приземления. Кларк рванула вперед, и почувствовала желание разрыдаться, когда узнала короткие, вьющиеся волосы девушки и небольшое количество веснушек на переносице. Талия.

Кларк подбежала к ней и встала на колени возле нее. Кровь хлестала из раны на ее ребре, окрашивая траву под ней в темно-красный цвет, будто бы сама земля кровоточила.

Талия дышала, но дыхание было тяжелым и неглубоким.

— Все будет в порядке, — прошептала Кларк, хватая вялую руку своей подруги пока над ними шумел ветер. — Я клянусь тебе, Талия, все буде в порядке. — Это было больше похоже на молитву, чем на заверение, хотя она и не была уверена в том, к кому была обращена ее молитва. Люди бросили Землю в ее самое темное время. И теперь ей все равно, сколько человек умрут, пытаясь вернуться.

В конце второй половины дня Уэллс дрожал от холода. В те несколько часов после того, как они приземлились, воздух стал холоднее. Он подошел ближе к костру, не обращая внимания на ехидные взгляды мальчиков с Аркадии по обе стороны от него. Каждую ночь, которую проведенную в заключении, он засыпал, мечтая о прибытии на Землю с Кларк. Но вместо того, чтобы держать ее за руку, пока они смотрят на планете в удивлении, он провел день, перебирая обгорелые предметы, снабжения и пытаясь забыть выражение, которое появилось на лице Кларк, когда она увидела его. Он не ожидал, что она бросится ему на шею, но ничего не могло подготовить его к виду чистой ненависти в ее глазах.

— Думаешь, твой отец уже умер? — спросил парень у Уолдена, на несколько лет моложе, чем Уэллс, а дети вокруг него засмеялись. Грудь Уэллса сжалась, но он заставил себя сохранять спокойствие. Он может справиться с одним или двумя из этих маленьких панков, не вспотев. Он был абсолютным чемпионом по рукопашному боевому курсу во время подготовки офицеров. Но там был только один он и девяносто пять из них — девяносто шесть, если считать Кларк, которая была, вероятно, наименьшей поклонницей Уэллса, чем кто—либо на планете в настоящее время.

Когда они поднялись на шаттл, он был встревожен, когда не увидел там Глэсс. Шоком для всех на Фениксе было то, что Глэсс была закованной вскоре после Кларк, хотя независимо от того, сколько раз он давил на отца, Уэллс так и не узнал, что она сделала. Он пожалел, что не узнал, почему ее не выбрали для миссии. Хотя он пытался убедить себя, что ее, возможно, помиловали, но было намного более вероятно, что она была еще в тюремном заключении, ведя обратный отсчет дней до ее восемнадцатилетия, которое быстро приближалось. Эта мысль заставила ее желудок скрутиться.

— Интересно, канцлер Младший думает, что он получает первый фишки на всю еду? — спросил мальчик с Аркадии, чьи карманы были набиты питанием в упаковках, которые он собрал в ходе сумасшедшей борьбы после аварии. Из того, что Уэллс мог видеть, было похоже, что их послали с запасом еды менее чем на месяц, которая исчезнет быстрее, если люди продолжат прятать все, что они нашли. Но это было не возможно, где—то должно было быть больше контейнеров. Они натолкнутся на них, как только закончат сортировку обломков.

— Или, он ожидает, что мы застелем его постель, — маленькая девочка со шрамом на лбу ухмыльнулась.

Уэллс проигнорировал их, глядя на бесконечное протяжение глубоко—голубого неба. Это действительно было удивительно. Несмотря на то, что он видел фотографии, он никогда не думал, что цвет будет столь ярким. Это было странно думать, что голубое одеяло (сделано из ничего более существенного, чем кристаллы азота и преломленный свет) отделяли его от моря звезд и единственного мира, который он когда—либо знал. Он почувствовал, как его грудь болит за тремя детьми, которые не жили достаточно долго, чтобы увидеть эти достопримечательности. Их тела лежали на другой стороне шаттла.