Делия Шерман - Сверхновая американская фантастика, 1995 № 3

Она пришла в себя через несколько минут. Кровь приливала к ее глазам, пульсируя в артериях, в ушах звенело. Русала не было видно. Медленно, мисс Карстэрс добралась до кресла и позвонила Саре. Надо выпить чаю, может, даже немного бренди — она не в силах была даже подняться по лестнице в свою комнату. Ее тошнило, как после качки.

Войдя в оранжерею и увидев свою хозяйку в таком состоянии, Сара вскрикнула.

— У меня закружилась голова, — объяснила мисс Карстэрс. — Несомненно, я слишком долго читала вчера ночью. Принеси мне немного бренди, будь добра, и приготовь постель — я, пожалуй лягу. Нет, — ответила она на вопросительный взгляд Сары. — Не надо звонить доктору Бланду. У меня просто немного болит голова, вот и все.

Спустя немного времени, мисс Карстэрс лежала в спальне с занавешенными окнами, прижимая ко лбу платок, пропитанный одеколоном.

Если ее видение — лишь необузданный бред воображения, вызванный эмоциональным возбуждением — тогда стоит опасаться, что неуемные занятия и одинокая жизнь в конце концов сведут ее с ума, как ее предупреждала матушка. Но что, если это на самом деле попытка русала заговорить с ней? Тогда она на пороге потрясающего открытия.

От волнения мисс Карстэрс заворочалась на своих подушках.

Итак, допустим, что галлюцинация была внушена ей русалом. Из этого следует, что где-то в неизведанных глубинах океана существует русалочий народ, и все его представители могут телепатически передавать друг другу образы, эмоции и даже звуки. Эта версия, как бы фантастически она не звучала, могла быть истинной. Ведь в первом издании «Происхождения видов» мистер Дарвин написал, что в случае, если бы медведю пришлось для выживания питаться планктоном, он по прошествии веков превратился бы в этакого шерстистого кита с усами, хвостом и плавниками. Так почему не предположить, что у некоей доисторической, но честолюбивой рыбы не могли развиться руки и большой, сложный мозг? Или наоборот, обезьяна, живущая на острове, не могла переселиться в море и отрастить жабры и рыбий хвост?

В результате эволюции антропоидное существо, приспособленное к жизни в воде, вполне могло появиться на свет. Кроме того, в процессе эволюции вполне могла возникнуть и способность к телепатии — точно так же, как у людей появилась речь. Самой сложной загадкой для мисс Карстэрс было, как она-то сама могла принимать и понимать телепатическое послание? Русал, по-видимому, обладал каким-то высокоорганизованным органом-«передатчиком», каким-то особым отделом в мозге, с помощью которого он передавал мысли. Но ей-то, сухопутной, без жабр, когтей, и с ногами вместо хвоста, — ей-то как удавалось принимать эти мысли?

Внезапный приступ боли заставил мисс Карстэрс прижать платок ко лбу. Ей решительно необходимо отдохнуть. Налив в стакан немного опиумного настоя, она залпом выпила его и заснула.

На следующее утро, прихватив нюхательные соли и темные очки, мисс Карстэрс все же чувствовала себя неуютно, подходя к двери в оранжерею. Ее мозг, казалось, весь болел, будто нетренированные мышцы, которым вдруг дали тяжелую нагрузку. Через застекленные двери оранжереи виднелся Амфибий, — оседлав свой камень, он как обычно, вглядывался в морскую гладь.

Мисс Карстэрс была полна решимости противостоять гипнозу своего пленника. Она отвела взгляд, пересекла оранжерею, села в кресло и, прежде чем взглянуть на русала, водрузила на нос темные очки. То ли подействовали темные очки, то ли мисс Карстэрс была внутренне зажата, но эффект на этот раз был слабее.

Словно картинки на прозрачном шелке, перед взором мисс Карстэрс возникли коралловые рифы; рыбки, сверкающие как драгоценные камни, скользили между ними, легко порхая над морским дном. Эта картинка озвучивалась писком, свистом и отдельными похрюкиваниями — но при этом леди-исследователь не ощущала давления океана. Она чувствовала лишь удивление и любопытство.

— Так это, значит, твой дом? — спросила мисс Карстэрс, хотя разговаривать с русалом на человечьем языке было абсурдно. Видение исчезло, русал не изменил выражения своего лица — он не был способен на выразительную мимику, — но его скошенный подбородок выдвинулся вперед и он пошевелил своими перепончатыми пальцами перед грудью.

Ты растерялся, я понимаю, — мягко сказала мисс Карстэрс. — Но если ты на самом деле разумен, ты поймешь, что я пытаюсь говорить с тобой на человеческом языке, так же как ты обращаешься ко мне по-своему.