Дмитрий Сергеев - Прерванная игра

За дверью послышался шум. Двое прислужников, тоже в алых комбинезонах, внесли тяжелое кресло с резной спинкой, поставили в центре. В коридоре раздались четкие и скорые шаги. Охранники вытянулись в струнку.

Стремительно вошел рослый сусл. Позади развевалась алая хламида, полы ее хлестко щелкали. Слуг, поддерживающих хвост, не было - позади сусла огненной змейкой струился обычный тощий хвост.

Не знаю, кем был этот старик на самом деле - мысленно я нарек его кардиналом.

Кардинал небрежно пятерней осенил стражу, сел в кресло. Мы для него не существовали - смотрел как на пустое место.

Запалившись от скорой ходьбы, вбежал давешний приказный дьяк. Двое слуг,, мешая друг дружке, едва поспевали за ним, поддерживая в руках бутафорский курдюк. Дьяк бухнулся на колени.

- Где они? - глухо спросил кардинал.

- Здесь, перед вашим мудрым взором. - Сам дьяк стремился не смотреть на нас. - О, зачем я не умер во чреве матери!

- Не ной! - осадил его кардинал и бегло глянул в нашу сторону. Почему ты утверждаешь, будто они из другого мира?

Писарь, не тот, что был на допросе, другой, одетый в бронзово-красный комбинезон, начал строчить.

- Они... они без хвостов, - еле слышно выговорил дьяк.- Разве посмел бы я, недостойнейший из подданных, тревожить великомудрого Персия по ничтожному делу.

Персии долго и внимательно разглядывал вещественное доказательство пустой нахвостник от Эвиного комбинезона. У него были жестко стиснутые губы фанатика.

- Кто вы и откуда явились? - голос кардинала прозвучал сильно и четко.

- Мы пришли к вам из другой вселенной, которая столь велика, что весь мир, где вы живете и враждуете между собою, по сравнению с ней ничтожная песчинка. - Я решил ошарашить его, прогнать с его лица фанатическую спесь.

Он чуть заметно ухмыльнулся, пронзительные глаза застыли на моем лице.

- Заговорщик! Все они заговорщики! - выкрикнул он убежденно. - Нарочно сделали себе операцию, чтобы посеять смуту. Святой огонь очистит землю Герона от вас! - пригрозил он. - Но прежде вы назовете сообщников.

Убежденность кардинала вселила надежду в дьяка - тот воспрянул духом. Если выяснится, что мы суслы или фильсы, у которых- обрезаны хвосты, ему сохранят жизнь.

Я сорвал с головы капюшон, чтобы они увидели мои уши без шерсти и без пушистых кисточек, да и по форма совсем другие, чем у них. Стражники заподозрили меня а намерении напасть на Персия - двое наставили в грудь острия копий. Шкура комбинезона лопнула.

Кардинал жестом велел подойти. На этот раз стражники подбодрили меня уколами сзади. По моей груди текли два теплые струйки.

Факельщик приблизил огонь чуть ли не вплотную - мнe начало прижигать щеку. Нацеленные в бока, грудь и спину острия не давали пошевелиться. Если мои намерения покажутся конвоирам враждебными, меня проткнут сразу несколькими пиками. Приходилось терпеть.

Жесткими пальцами кардинал стиснул мое ухо. Крутил так и этак, видно, искал следы операции. Не помню, когда меня драли за уши последний раз, еще до школы.

- Прекратите! - потребовал я.

Он оставил мое ухо в покое.

- Вы в самом деле из другого мира?

- Я только об этом и твержу.

С удовольствием вмазал бы ему по уху. Наши взгляды встретились. Он впервые посмотрел на меня не как на предмет, а как на живого человека.

- Что это за мир, на который не распространяются общце законы? строго спросил он, будто меня и считал впновцыы в несоблюдении законов природы.

- Этот мир благополучно процветает, не признавая законов, придуманных у вас.- Мне хотелось уязвить его.

- Такого мира не может быть!

- Но он есть. Мы из него.

- Утром вас сожгут на костре, а прах развеют по ветру.

- Вы сможете уничтожить только нас, а мир, откуда мы пришли, останется.

- Мы ничего не хотим знать о нем.- Мановением своего огненного хвоста кардинал велел приблизиться одному из стражников, заставил его открыть рот - языка у стражника не было.

- В жреческой гвардии служат только безъязыкие. Грамоте их не обучают - солдату грамота ни к чему. А из тех, кто видел вас в тюрьме, никто не останется в живых.

От этих слов приказного дьяка кинуло в дрожь, тяжелый курдюк выскользнул из рук холопов, бухнулся на пол.

- Пощадите!

Кардинал брезгливо поглядел на распластанного сусла. Дьяка уволокли в коридор. Пронзительные вопли долго слышались через закрытую дверь.

Положение особо опасных преступников давало кой-какие преимущества: нас поместили в лучшую камеру, с нами обращались не так бесцеремонно, как до этого.