Александр Силецкий - Космопорт, 2014 № 05 (6)

Всё же в аккуратности Помпею трудно было отказать. Уж что-что, а вот это…

Он и сам немножечко гордился, зная за собой такое свойство.

Потому он аккуратно и не торопясь закончил начатую фразу, чувствуя заранее, что вышло очень плохо, даже по пути слегка почиркал, подбирая нужные слова, поставил точку, несколько помедлил над исписанной страницей, прочитал готовый текст, отметил про себя особенно дурацкие пассажи, сокрушённо хмыкнул, точку заменил на многоточие, а после взял листок, примерился и — тщательно порвал, клочки швырнув в плетёную корзину на полу.

И так вот продолжалось раз от разу, день за днём: Помпей усердно сочинял страничку, начиная, как ему казалось, сумасшедше-грандиозную, блестящую утопию, и с редкостным упорством тотчас всё уничтожал.

Он видел: получается бездарно, беспросветно скучно, пошло, тривиально — с первых же абзацев.

И ведь что обиднее всего, Помпей отлично представлял, как мог бы написать, но дело не сдвигалось с мёртвой точки.

Он зациклился, и это было ясно.

А в издательстве копытом бьют: ещё немного — и срок договора истекает.

Он такого там наобещал!.. Шедевр, тиражи взметнутся до небес, бестселлер — не иначе.

Очень, очень уповал Помпей на новую свою утопию, и тут, по видимости, главную промашку-то и сделал.

Вряд ли стиль его работы был виной тому.

Писал он только от руки — привык, а переучиваться смысла для себя не видел. Должен быть прямой контакт с бумагой, с текстом, полагал он, вот тогда и выйдет что-то путное. И монитор перед глазами, и клавиатура под рукой — ненатурально, не способны вдохновить.

Как человек, усердно сочиняющий о будущем, техническим новациям в быту он мало доверял. Испытывал к ним стойкую и даже злую неприязнь. Хотя и мог порассуждать о них с друзьями на досуге…

«Я несчастный человек, — подумал с горечью Помпей. — Ведь я — не хуже остальных, определённо. Кто-то там, тупой, косноязычный, никаких усилий приложить не смеет — не дано — и только знай себе строчит. А ты тут мучаешься, бьёшься лбом об стенку… Чёрт бы взял всю эту распроклятую работу! С потрохами. И работу, и меня! Как надоело!..»

И тогда случилось чудо.

Книжный шкаф внезапно покачнулся, дверцы с тихим скрипом растворились, и, держа под мышкой несколько увесистых томов, из шкафа вылез самый натуральный чёрт.

— Я извиняюсь, — произнёс он гадким тенорочком, — но я, кажется, немного обознался дверью. Вот — книжонки помешали… А мы их сейчас на место! И — порядок.

Надобно сказать, Помпей, как истинный фантаст, был автор прогрессивных взглядов, смело пишущий о разных чудесах, и потому в чертей совсем не верил.

Но — опять же — как фантаст, спокойно пишущий о разных чудесах, в душе он был ко многому готов, и то, что в жизни не могло случиться, для него, по правде говоря, не выглядело вовсе ненормальным.

«Ладно, — только и подумал он, — пусть будет чёрт, в конце концов. И, что бы там ни сочиняли, он для нас — пришелец. А тогда — всё просто!»

— Звали? — ножкой прикрывая дверцы шкафа, хамским тоном начал чёрт.

— Да как сказать…

— Х-м, он ещё юлить тут будет!.. Ну, а то, что чёрт бы взял всю эту распроклятую работу?! С потрохами, кстати. Это — как? Не звали? Ну, гусар!..

— В какой-то мере — да, — признал Помпей. — Немножко поминал…

— И не в какой-то, а буквально, — огрызнулся чёрт. — Работу — вместе с вами. Дескать, забирай, чертяка!.. Не глухой я. Так чего?

Помпей заметил с укоризной:

— Что-то агрессивно вы настроены…

— Делов невпроворот! Зовут кругом, а ты давай — вертись. Совсем осатанел. Работа на измор. Ну, говорите! Времени — в обрез.

— Ишь ты… — Помпей тихонько усмехнулся. — Деловой вы, спасу нет. Раз-раз — и побежали… Так негоже. Если чёрт, то сами знать должны!