Филип Фармер - Многоярусный мир - Создатель Вселенной. Врата мироздания.

В течение следующей минуты Вольф пребывал в смертельной опасности. По меньшей мере два десятка ничидлоров напали на него со всех сторон. Он крутился как волчок, рассекая огненным лучом нападающих. Потом взобрался на гору трупов поближе к свежему воздуху.

Бой кипел вовсю. Вольф стрелял во всех направлениях и обычно попадал в цель, хотя в пылу сражения под смертоносный луч попали два абутала. Этого нельзя было избежать, и он был счастлив, что не убил больше.

Несмотря на отчаянное сопротивление, абуталы потеряли половину своего племени. Даже помощь Вольфа не спасала положение. Ничидлоры теснили защитников острова. Огромные потери, казалось, нисколько не поколебали их решимости разгромить врага, даже если для этого придется погибнуть всем до единого.

Вольф снова очистил от атакующих пространство вокруг Всевышних. Залитые вражеской кровью, они стояли сплоченной группой и дружно размахивали мечами. Вольф крикнул, чтобы они собрались вокруг него: они сдерживали крылатых воинов, а он тем временем стрелял поверх них. Стоя на груде ничидлоров и упираясь ногами в скользкие трупы, он хладнокровно возобновил обстрел.

Внезапно он понял, что у него осталось только два зарядных устройства. Он надеялся сохранить боеприпасы для крепости Уризена, но, видно, ничего не поделаешь. Если не воспользоваться лучеметом, то всех их ждет неминуемая смерть.

В этот миг раздался крик Валы. Вольф взглянул наверх, куда она указывала. По небу стремительно двигался темный предмет — черная комета. Она появилась в то время, когда все были захвачены боем.

Стоявшие неподалеку абуталы тоже взглянули наверх и, издав вопль отчаяния, побросали оружие. Не обращая внимания на крылатых воинов, островитяне сломя голову кинулись к ближайшим люкам. Но и ничидлоров, взглянувших в небо, чтобы узнать причину паники, тоже охватил ужас. Они поднялись в воздух, надеясь добраться до гнезд или спастись под островом.

Вольф не бросил лучемет, но, подобно другим, кинулся к ближайшему укрытию. Лугарн рассказывал ему о черных кометах кремня, время от времени появлявшихся над планетой. Так что Вольф представлял себе последствия.

Вольф мчался к люку, когда раздался свистящий звук. На поверхности стен появились дыры, над обшивкой главной палубы заклубился дым. Ничидлор, зависший на высоте десяти футов над островом, неистово замахал пятидесятифутовыми крыльями, пронзительно заревел и рухнул на палубу; кожа его была продырявлена в нескольких местах, крылья дымились. Повсюду на палубу падали крылатые люди и вместе с ними падали абуталы. Трупы подергивались от ударов раскаленных капель.

Ударом ртути, или, как его здесь называли, живого серебра, у Вольфа выбило из рук лучемет. Наклонившись, он подобрал его и возобновил бег. На минуту перед люком образовалась пробка: Всевышние расталкивали друг друга, ругались и взывали к Лосу. Некоторые даже молили Уризена о пощаде или поминали давно умершую мать.

В какое-то мгновение у Вольфа мелькнула мысль очистить себе путь лучеметом. Именно так и поступил бы любой из них, за исключением разве что Луваха. Оставаться здесь, снаружи, значило быть убитым. Каждая секунда была дорога.

Однако каким-то образом столпившиеся все-таки протиснулись в люк, и уже следующие пробивали себе путь к спасению.

Что-то раскаленное прожгло Вольфу брюки, свистнуло над ухом, задело затылок. Вольф сиганул в люк вниз головой и, пролетев вдоль невысокой лестницы, приземлился на обе руки, выпустив при падении лучемет. Паламброн, стоявший у люка, ведущего в следующий пролет, вскрикнул и нырнул в отверстие. Вольф заглянул в колодец, увидел, что все Всевышние попадали в кучу, крича и ругаясь. Паламброн восседал сверху. Однако никто вроде бы не пострадал.

В другое время Вольф рассмеялся бы. Теперь же он был слишком занят соскабливанием горячей ртути с волос и одежды. Затем осмотрел ноги и, удостоверившись, что раскаленные капли лишь задели его, спустился вниз по лестнице. Следовало укрыться как можно ниже. Если ртутный ливень продолжится, верхние палубы будут разрушены. А если огненные капли поразят большие пузыри, то останется лишь сказать всему «прости-прощай.»