Филип Фармер - Многоярусный мир - Создатель Вселенной. Врата мироздания.

Лугарн сказал:

— Они освободятся от смертоносного груза, как только ничидлоры окажутся в пределах досягаемости. Да ведет их Лос, ибо немногие уцелеют. Но если им удастся разбить гнезда...

— Их уже восемь, — заметил Вольф.

Ближайший из нападающих находился не далее чем в полумиле. Странное сооружение имело форму шара около трехсот ярдов в диаметре. Расплывчатость очертаний объяснялась множеством неровных отростков. Поросль скрывала газовые пузыри, образовывавшие неправильные концентрические окружности. На поверхности сфероида-гнезда виднелись сотни крошечных фигурок.

Лугарн указал рукой на небо, и Вольф увидел несколько маленьких темных точек.

— Разведчики, — пояснил Лугарн, — Ничидлоры не начнут атаковать, пока не получат определенной информации о враге.

— Кто они такие, эти ничидлоры?

— Вон один спускается, чтобы рассмотреть нас поближе.

Огромные пятидесятифутовые крылья с черными перьями росли из широченных плеч, завершавших безволосый человеческий торс. Четко виднелась грудная клетка, а ниже — живот с пупком. Тонкие, с огромными ступнями ноги, скорее походили на лапы с когтями. Сзади торчал длинный черный хвост, покрытый перьями. Лицо было человеческим, за исключением носа. Тот торчал на несколько футов и походил на хобот слона. Пролетая над островом, ничидлор пронзительно затрубил.

Лугарн бросил взгляд на лучемет Вольфа, но тот покачал головой и сказал:

— Не стоит раскрываться перед ними раньше времени... Тем более что запас зарядов у меня ограничен. Подождем. Может быть, удастся сразить одним выстрелом нескольких.

Тяжело взмахивая крыльями, ничидлор летел к ближайшему гнезду. Крылатые люди, несомненно, являлись работой Уризена, поместившего их сюда для собственного удовольствия. Род их наверняка брал начало от человеческих существ, переделанных в лабораторных колбах. Их вполне могли похитить из других миров: возможно даже, что некоторые происходили от землян. Теперь же они вели странную жизнь под красными небесами и темной луной, рождаясь и вырастая в воздушных гнездах, носимых ветром над бескрайними просторами океана. Они питались главным образом рыбой. Но когда им встречались наземные или летающие острова, ничидлоры сеяли смерть, пожирая свежее человеческое мясо.

Теперь Вольф разглядел, каким образом гнезда двигаются против ветра. Сотни ничидлоров, ухватившись клювами за отростки, в унисон махали крыльями. Отвратительная небесная колесница была запряжена самыми странными птицами, которые когда-либо существовали.

Когда гнездо приблизилось на четверть мили, черные крылья замерли. Постепенно сокращалось расстояние и до других гнезд. Два сфероида опустились, чтобы атаковать остров снизу, два облетели и заняли позицию с противоположной стороны. Лугарн невозмутимо ожидал, пока ничидлоры приготовятся к атаке.

Вольф поинтересовался, почему он не прикажет планерам атаковать.

— Если отпустить планеры раньше, чем приблизятся основные силы противника, — пояснил Лугарн, — то ничидлоры поднимутся и преградят путь. Планеры просто не смогут пробраться через них. Только если мы отвлечем основные силы крылатых людей на себя, у планеров будет шанс пробиться к гнездам. Я это знаю по собственному опыту.

— Почему же ничидлоры не уничтожат сначала планеры? — удивился Вольф. — Ведь так для них было бы намного разумнее.

Лугарн пожал плечами.

— Я бы на их месте так и поступил. Но они почему-то всегда следуют одной и той же тактике. По-моему, природа лишила их не только рук, но и ума. Правда, ступни и хобот до некоторой степени заменяют им руки, но орудиями труда они пользуются значительно реже, чем мы.

— Могу предложить еще одно объяснение. Вполне возможно, что ничидлоры сознательно оставляют планерам возможность вступить в бой, находя в этом своего рода удовольствие. Скажем, они самонадеянны — подобно морским орлам, которые нападают на акул, на тысячу фунтов превышающих их собственный вес, нападают несмотря на то, что даже прикончив злобную тварь, не в силах удержать ее на поверхности.

Ветер донес до Абуты бормотание и рев сотен голосов. Неожиданно наступила тишина. Лугарн застыл, настороженно озираясь. Потом медленно поднял руку. Воин, стоявший с пузырем в руках возле каменной чаши с горящими углями, не спускал с вождя глаз.

Тишину прервал дружный вопль ничидлоров, затрубивших в свои длинные носы. С оглушительным громыханьем они поднялись с гнезд и сложили крылья в первом взмахе. Лугарн махнул рукой. Воин тотчас погрузил короткий фитиль пузыря в огонь и выпустил его. Пузырь взмыл на пятьдесят футов и взорвался.