Н Шитова - Отступник

Лида пошевелилась и открыла глаза. Неуверенно улыбнувшись, она спрятала лицо на груди Сергея и замерла, так ничего и не сказав.

- Все целы? - спросил Шеп, подходя к людям. Маленькая пушистая лешеня распласталась на его груди, и Шеп придерживал ее одной рукой.

- Целы, - подтвердил Валентин. - Как малышка?

- В порядке, - серьезно сказал Шеп. - Небольшое купание, и все в порядке.

- Слушайте, ребята, а где же виновник этого кошмарного побоища? подал голос Сергей.

- Сейчас поищем, - отозвался Шеп. - Великий Нерш! Только бы он был жив!...

- Он чуть не убил всех нас, - процедил Валентин. Его только сейчас стало знобить от запоздалого страха.

- Мог, конечно, - вздохнул Шеп. - Но вы же видите, нас Нерш защитил, а убийцы мертвы.

- Случайность, - обронил Сергей, помогая Лиде встать на ноги.

- Считай это случайностью, если тебе так нравится, - нахмурился Шеп. - Нерш не интересуют человеческие заблуждения... Поищем Кшана. Он не смог сдержать свое горе и едва не принес нас всех ему в жертву. Но от меня он не услышит ни одного упрека... Да и от вас тоже. Тот, кто посмеет порицать его, будет иметь дело со мной... Да вот же он!

Все обернулись. Кшан, медленно ступая, шел по кромке берега. На его голове в разные стороны торчали мокрые жгуты. Лешак шатался и едва не падал. На его холщевой рубахе расплывалось большое кровавое пятно.

- Хвала Нершу, - удовлетворенно сказал Шеп. - Прошу всех ни одним словом не упрекать его. Уверен, что ему и без ваших слов тошно...

Кшан приблизился к друзьям и почти повис на плече Валентина. Валя подхватил его, обняв за талию и поддержал.

- Простите меня... - бескровные губы Кшана едва выговорили эти слова.

- Нерш сделал свой выбор. Мы живы, а это значит, что Нерш нас когда-нибудь простит. А это главное... - спокойно сказал Шеп. - Сейчас я немного помогу тебе, и мы быстро уйдем отсюда, пока этих... - Шеп кивнул на трупы людей Пряжкина. - ...пока их никто не стал искать.

- Проверить, что с ними? - предложил Валентин.

- Ты что, Валяй, спятил? - возразил Сергей. - Думаю, что они мертвее мертвых... А трогать их нельзя, они так чудно выглядят...

- По-моему, это ты спятил, Сереженька, - покачал головой Валентин. Что значит "чудно выглядят"?

- Они выглядят, как люди, погибшие от несчастного случая, - хмуро пояснил Сергей. - Захочешь, а нарочно так не сделаешь... Поэтому не вздумайте никто к ним прикасаться!

- Сергей прав, - подтвердил Шеп. - Ничего не трогайте! Сейчас я осмотрю Кшана, и будем прощаться...

Шеп отдал свою малышку Лиде, а сам, уложив Кшана на песок, занялся самым неотложным лечением.

Валентин отжал мокрые грязные волосы. Ныла проколотая гвоздем рука, с которой совсем свалился бинт. И было прескверно на душе.

Снова в путь. Снова тащиться через лес. Через чужой лес. Конечно, там нет нарытых Пряжкиным ям, и это уже радует... Валентин взглянул на сына. Мальчик сидел на песке, слегка поеживаясь, и смотрел на реку, на плавающий труп. Не много ли смерти вокруг малыша? И не будет ли ее еще больше, если они все вместе продолжат свой путь неизвестно куда? Кто встретит их в глубине заповедника? Не найдут ли они там свою гибель? Теперь это казалось не просто возможным, а вполне вероятным...

Валентин повернулся к брату и протянул ему руку:

- Сережа, на два слова!...

Сергей подошел к нему и, засунув руки в карманы, мрачно осведомился:

- Что тебе, Валяй?

- Сережа, я хотел попросить тебя...

- Проси, - кивнул Сергей. - Но если ты собираешься просить меня тащиться с вами в заповедник, то лучше не утруждайся. Больше я ни шага не ступлю выше по реке...

- Нет, Сережа, я хочу только, чтобы ты забрал Мирошку с собой...

Сергей скорчил совершенно ошарашенную гримасу. А может быть он и в самом деле был поражен.

- Не надо так смотреть на меня, Сережа. Я ни за что не расстался бы с ним, но я вижу, что если меня поймают, а Мирошка будет со мной, нас разлучат навсегда. Если же он будет с тобой, у меня появится шанс когданибудь его увидеть...

- Давай-ка, не пыли! Я тебе уже объяснял, что я думаю по поводу твоего ареста. Он маловероятен... - буркнул Сергей. - Сдается мне, ты боишься чего-то другого.

Валентин смутился, но откладывать разговор для того, чтобы придумать для брата красивую и бесспорную причину своей просьбы, не было времени. Поэтому Валентин заговорил без всяких предисловий:

- Я не могу вести его с собой, понимаешь... Я почти уверен, что если Мирон будет с нами и дальше, ему конец... Его судьба и так уже на волоске. Он ведь привык к Логову и к моему дому... Его лишили враз и того, и другого. Давай скажем честно: я сам его лишил всего этого с самого начала...